– Где она? – Повторяю вопрос всё так же хрипло.

– Нет её. – Едва слышно, а может и вовсе одними губами шепчет. – Сожгли Любаву. И дядьку убили, когда он увещевать их пытался.

Поднимаюсь на ноги, падаю, поднимаюсь снова, ухватившись за меч, что лежал прямо под моим телом, опираюсь на него, как на посох. С другой стороны меня подхватывает Змейка.

– Где? – Она непонимающе смотрит. – К ней отведи.

Бредём недолго молча, задумываюсь о происшедшем. Осознаю, что до её голоса, нежного, мягкого, жизни своей не помню вообще. С него теперь начинается моя память и душа волком воет, что не услышу его больше никогда.

Кострище развеянное шириной в два роста человеческих, лишь пыль и пепел, ни дымка, ни тепла.

– Я долго в мороке был? – Падаю на колени, опираясь на меч.

– Ночь, день и ещё ночь. – Голос её неживой, словно ветер шумит.

– А эти где? – Скриплю зубами от бессилия что-то изменить.

– Деревня в двух верстах за холмом. Мстить пойдёшь?

– Долг воздам. Ей…

– Не думаю, – Змейка тихо всхлипывает, – что она хотела бы. Дядька нас учил, что сила доброй быть должна. Только где теперь они… с добротой этой…

Смотрю на гостью издалека, опершись на косяк двери. Сидит, абсолютно расслабившись, откинув голову на спинку кресла и закрыв глаза. Лишь по блестящим губам делаю вывод, что перекусить она успела. Вполне можно подумать, что задремала, если бы не слегка учащённый пульс. В симпатичной головке за этим милым спокойным личиком сейчас происходит нешуточный всплеск мозговой активности. Ни страха, ни возбуждения не чувствую. Тихо направляю в её сторону своё дыхание. Спустя какое-то время на её губах проступает улыбка.

– Снова хочешь, чтобы я сама попросила? – Говорит, не открывая глаз.

– Нет. – Подхожу и останавливаюсь совсем рядом. – В этот раз попросить будет мало.

Её глаза резко открываются и впиваются в меня ехидным взглядом.

– Переходим к пыткам?

– Можно и так сказать. – Усаживаюсь в кресло. – Я готов услышать твою просьбу насчёт имени.

– Я хочу знать, – она мрачнеет, останавливается на мгновение, понимая, что обратно отыграть этот момент будет сложно, – кто убил мою мать.

– Зачем? – Задаю простой вопрос. – Хочешь убить его?

Качает задумчиво головой.

– Отомстить как-то иначе? – Она никак не отвечает, зависает.

– Пока не знаю. – После долгой паузы бесстрастно произносит. – Просто хочу знать, а потом решу, что с этим делать.

Беру со стола листы из папки.

– Сколько времени ты потратила на аналитику по этим данным?

– Несколько месяцев. – Она недоумённо смотрит на меня.

– И засветилась настолько, что кто-то тебя просто за ручку привёл ко мне в качестве обеда. – Улыбаюсь своим наблюдениям – девочка подрастеряла свою самоуверенность. – Ещё и вдобавок тебя научили, как самой себя приготовить, чтобы мне понравилось. А если бы ты сразу обратилась ко мне, я бы все отметки сделал минут за пять.

– Как бы я тебя нашла? – Обиженно закусывает губку.

– Рецепт мне тоже известен. – Добиваю и наслаждаюсь эффектом – её личику гораздо больше идёт выражение растерянности, а не ехидство и спесь. – И так, зачем мне нарушать наши законы?

Инга хлопает ресницами и молчит.

– Есть один лишь вариант, который меня может заинтересовать. – Она склоняет голову, а я не удерживаюсь от мелкой пакости, снова обдувая её своим дыханием. – Сделка.

Поднятые на меня глазки излучают безусловное согласие.

– Я называю тебе имя. – Театральной паузой заставляю её помучиться. – А ты становишься моей…

– Ты заключаешь сделку на то, – она тяжело вздыхает, – что уже практически имеешь.

Протягиваю руку и она с готовностью протягивает свою навстречу. Легкое движение заставляет девушку подняться и сесть мне на колени.