– Как ты думаешь, куда они могли поехать?

– Ну… Первое, что приходит на ум, это Беверн или Мекленбург.

– Да! Знаю! – кивнул Митяй, – Ну, если ни туда и ни туда. То – куда?

Микуров пожал плечами в недоумении:

– К чему ты клонишь?

– Понимаешь, – Митяй перешёл на тихий шёпот, – Я написал письма всем мало-мальски знакомым в Европе. И, знаешь, что?

– Что?

– Никто из них ничего не знает о местонахождении Анны Леопольдовны!!

– Ты… написал такие письма?? – поразился Василий, вытаращив на него глаза, – С ума сошёл!! Зачем ты разыскиваешь Анну Леопольдовну?!

– Не её, – покачал головой Митяй, – Её фрейлину. Юлию.

– А-а…, – неожиданно припомнил Василий, – Это та странная особа, что всё время давала тебе отворот-поворот?

– Она самая.

Василий тихонько усмехнулся, прислоняясь к лафету:

– Что-то на тебя не похоже, Митяй. К чему это?

Голицын насупился. И, не зная, что сказать, пробурчал одно только слово:

– Тянет.

– Ах, тянет?! – лукаво улыбнулся Микуров, сорвал травинку и положил себе в рот.

Повисла пауза. Каждый погрузился в собственные размышления и воспоминания. Подумав, Василий произнёс:

– Знаешь, что я об этом думаю, Митяй?

– Что?

– Дело это пустое. Тебе её не найти.

– Почему?

– Да потому, что, наверняка, все они – и Анна с супругом, и дети, и Юлия – выехав в Европу, взяли себе другие имена.

– Как это?! Зачем?!

– Ну, сам рассуди. Ребёнок Анны Леопольдовны, как ни крути, законный русский император. Да и другим рождённым её детям дано право наследования престола. И сама она – внучка русского царя. Опасно жить с такими правами за пределами страны.

– Отчего?

– Чудак! Враги могут использовать кого-то из них для нового дворцового переворота, – пояснил Микуров и, подумав, добавил, – Да, и сама Елизавета может в один прекрасный момент сменить милость на гнев.

– Как это?

– Не тупи! Подошлёт убийц. И сказочке конец.

– Так значит, они в опасности?! – переполошился Голицын, – И Юлия с ними!

– Тихо ты!!

Оба умолкли и, прислушиваясь, огляделись по сторонам. Микуров поманил пальцем Митяя и зашептал в лицо:

– Я ж тебе про то и толкую! Если они не дураки, то взяли себе другие имена и поселились где-нибудь в тихом укромном месте, как обычная немецкая семья, чтоб их никто и никогда не нашёл.

Голицын пригорюнился:

– Что ж… Выходит, я никогда её больше не увижу?!…

– Скорее всего, нет. И учти! Если ты будешь продолжать так рьяно их разыскивать, можешь накликать на них беду!

– Ты прав, – с горечью признал Голицын.

– Да и на себя тоже!! Понял?

Тот тяжело вздохнул:

– Понял я. Понял…

Москва дом князя С. В. Лопухина

Коронование Елизаветы совершилось 25 апреля. После коронации последовала целая череда балов.

– Наталья Фёдоровна! Ну, ты скоро? – осведомился Степан Васильевич, вторгаясь в комнату к супруге, где та прихорашивалась перед очередным императорским балом.

Та сидела перед зеркалом в платье из парчи бирюзово-голубого цвета. И, не реагируя на вопросы мужа, что-то оживлённо обсуждала с куафёром, тыча пальцем в журнал:

– Вот! Посмотри, как нарисовано! Волосы собраны наверх, а локон всего один, и сбоку!

– Вижу, мадам, – кивал тот, держа в руках раскалённые щипцы.

– Причеши так же!

– Как Вам будет угодно.

– И розу вплети.

– Какую изволите?

– Розового цвета.

– Хорошо, мадам.

Степан Васильевич, видя, что на него никто не обращает внимания, издал звериный рык, означающий предел его терпению, и удалился в столовую, крикнул слуге:

– Никитка! Водки налей!

Москва, апартаменты императрицы Елизаветы Петровны

В это же время в апартаментах императрицы точно такой же журнал лежал перед Елизаветой. И она, внимательно изучив картинку, переспросила своего куафёра: