Я подошёл к самому низкому дереву и попробовал раздвинуть пальцами ветви. Конструкция не поддалась. Тогда я приложил усилие и попытался сломать прутья – в этот момент корзина вдруг слетела с толстого стебля и быстро, будто живая, покатилась, ускоряясь, по песку. Ретроспектор бросился вдогонку. Как только они поравнялись, древесный клубок рассыпался и из его сердцевины показалось похожее на краба существо. Размерами оно слегка превышало кокосовый орех, при этом имело твёрдый панцирь из двух шестиугольных щитков, соединённых между собой роговыми пластинами, как кираса, – из-под него выбивались пять пар хрупких сочленённых ножек.
– Рачок-отшельник, – проговорил Ретроспектор, поднимая существо с земли. Оно ответило неожиданной покорностью. – Возьмём его с собой?
Противиться я не стал, хоть и счёл такое желание странным. Вспомнив о своём случайном наблюдении, я поинтересовался:
– Сквозь прутья этих живых клеток проглядывали лица. Уверен, мне не почудилось. Что бы это могло значить?
– А как бы ты сам объяснил? – Он окинул меня испытующим взглядом.
– Сдаётся мне, мы набрели на зловещий сад хищных растений, – высказал я свою догадку. – Сколько ещё живых существ сгинет в западнях этого дьявольского места!
Ретроспектор покачал головой.
– Вокруг нас ни одного растения. – Он придержал рукой собравшегося было пуститься наутёк рачка-отшельника. – Сейчас мы находимся в гостях у местных жителей. Те, кого ты принял за деревья, – на самом деле живые разумные существа, такие же, как ты и я. Как невзрачная гусеница, готовясь к превращению в бабочку, запелёнывается в кокон, так и дети этой земли, ожидая перехода на ступень взрослости, окукливаются внутри своих древовидных скорлупок.
Даже после его объяснений понятнее не стало. Существо опять зашевелилось, и вопрос, вертевшийся у меня на языке, наконец нашёл выражение в словах:
– В корзине, которую я потревожил, ждало своей участи животное, уже подошедшее к завершающей стадии метаморфоза? Оно сорвалось со стебля, дозрев?
– Ты снова не прав, – ответил Ретроспектор. – Это даже не животное. Если описывать весь окружающий мир и тех, кто его населяет, в известных тебе категориях, то скорее я назвал бы его человеком. Однажды вы с ним были очень хорошо знакомы. Когда память вернётся к тебе, ты увидишь, как много общего созданный тобой мир имеет с тем миром, к которому ты привык.
– Совершенно не похож он на человека, – я скептически отверг его утверждение.
– Притворяется, – Ретроспектор закрыл глаза, углубившись в воспоминания. – Он же всего лишь ребёнок, а дети любят играть. Ты сорвал его с родительской ветки на самой ранней стадии, и нам придётся позаботиться о нём, пока не подрастёт. Может быть, однажды нам удастся найти его мать. Что сделано, то сделано – теперь мы не можем его здесь оставить. Ещё и потому, что без него загадка не будет разгадана.
Я просиял: спонтанное воспоминание молнией взрезало темноту сознания.
Вращающийся диск нарисовала моя память столь же отчётливо, как если бы я на несколько мгновений вновь переместился туда. Сунув в карман руку, я нашарил небольшой бархатистый мешочек, внутри которого перекатывались, ударяясь друг о друга, два костяных кубика. Я вытащил кости наружу, и они легли на ладони, демонстрируя небу грани, на которых значилось два и три.
– Двадцать Третий! – выпалил я, сверля глазами извлечённое из корзины существо. Ретроспектор, не ответив, снова взял его на руки и приподнял над головой, подставляя лику солнца твёрдый, как гранит, шестиугольный панцирь.