– Мишаня, можешь отдохнуть и потом ступай в свой мир. А мне нужно по делам.

Он сидел возле забора снаружи и, чавкая, смотрел мне вслед. Я ему помахал.

Отработав смену довольно гладко и молча, перед уходом поинтересовался у ребят:

– Извините… – все вздрогнули от неожиданности моего первого слова, тем самым навострили уши. – Не знаете ли вы девушку по имени Майна, она к бабушке на лето приезжает? Она такая…

Но меня сухо перебили.

– Нет, – ответили почти хором. – Нет тут такой в нашей деревне.

Опустив глаза, я возвращался домой. Завтра выходной, и решил посвятить его поискам своей Радуги, своего спасения. Уже смеркалось. Прожитый день показался таким бессмысленным в связи с последними событиями. Мало того, что я не встретил Майну, так и былого входа в пещеру не обнаружил. Загадки обескураживали. Следуя по узкому коридору в густой, высокой траве, я увидел, как навстречу бежит тот самый медвежонок, с такой любовью, точно видел во мне маму. Меня это растрогало. Затаив дыхание, любовался его задорным бегом. Расставив руки в стороны, я принял его в дружеских объятиях.

После того как мы вдоволь поигрались на траве в шутливой борьбе, я поддался порыву впустить его в свою жизнь и на свою территорию. Мы отправились домой. Подходя, обнаружил, что калитка открыта. Медвежонок что-то пытался сказать действиями: бежал к дому, кружился напротив окна, затем снова ко мне и вновь туда. Его бег сопровождало жалобное скуление. С любопытством последовал за ним. Никого и ничего не увидел. Но через мгновенье замер. Опьяняющий, дурманящий и в то же время приятный аромат давал понять, что здесь была Майна. Я кричал ее имя, надрывая связки, в надежде, что хоть звук достигнет ее. Вдруг она еще где-то рядом? В горе от поражения я впился коленями в землю. Горловой ком потери приглушал громкость ее имени; оно становилось тише и тише. Почему именно в этот момент, когда я старался ради нас? Кто пишет этот несправедливый сценарий? – спрашивал я у неба. Я заплакал от обиды, а медвежонок сидел рядом, поскуливая, сочувствовал мне.

Сон вздёрнул меня с кровати, в положение прямого угла. Сердце, от вновь пережитого, тревожно рвалось наружу. Выглянув в окно, взор упал на место ожидания Майны. Выводы становились яснее. Сон был из категории “путешествия в прошлое”, и я умел их различать, фильтровать и интерпретировать. Сон возвёл меня в роль наблюдателя: Майна продолжительное время ожидала свет в моем окне, в азартном предвкушении сюрприза. Периодически поглядывала на небесные часы с облачным циферблатом и мучительно звонкими стрелками. Свет ее улыбки с каждой минутой угасал. Время влияло и меняло ее лицо. Косолапый друг телепатически внедрил ей эпизод со мной, идущим домой с мыслями о ней. Майна глубоко вдохнула понимание и с печалью выдохнула его, так как фокус ее зрачка вновь сдвинулся на быструю стрелку. – Пора, – прошептала она глазами: из переполненных век упала весомая слеза ожидания, растворившаяся в земле.

Да, очевидно. Она хотела сделать сюрприз, поэтому наблюдала через стекло. Ждала до тех пор, пока позволяло суровое время.

После упущенного шанса вчерашней встречи масштабы непонимания разрастались. Где теперь искать или ждать Майну? Вера в наше будущее оставалась непоколебимой, хотя тень сомнений омрачала ее. Теперь, когда смысл приобретён, моя жизнь состоит не из количества дней, а дни – из количества жизни. День был пасмурный и ветреный. Солнце пряталось за серым покрывалом, но всё же рано или поздно оно взойдёт, скинув с себя воздушную грусть. Ловил себя на мысли, что погода отражает мой внутренний мир или синхронизируется с ним. Неужели я – центр вселенной?