Полковник кивнул, не снимая с лица скепсиса.

– Возможно – но того же формата. Поймите, Григорий Васильевич, что для Горбачёва любой договор – бумажка, а «слово джентльмена» – ещё ниже: туалетная бумажка! В этом смысле он – наш «отечественный Гитлер» времён Мюнхена и «пакта Молотов – Риббентроп»!

Романов молча прогулялся за спиной Полковника. Способность аналитически мыслить, покидавшая его лишь в минуты редких вспышек, уже вернулась на место.

– А, что, если и эти, как ты их называешь?..

– «Нейтралы»?

– Да! Что, если эти «нейтралы» – не от Горбачёва? Что, если они ведут свою игру?

Полковник выразительно покривил лицом.

– Не думаю, Григорий Васильевич… Ну, какие это «игроки»?! Что они могут предложить от своего имени?! «Ребята, давайте жить дружно»?!

Теперь уже настала очередь Романова поморщиться.

– «Они», «они»!.. Ты хоть сказал бы, кто это – «они»?

– Они – это Алиев, Воротников, Лигачёв и Чебриков.

Видимо, Романов не определился с отношением к товарищам, так как лицо его осталось без выражения – или с тем, что было до момента ознакомления.

– Ну, Алиев и Воротников…

– Согласен! – бесцеремонно, как это и принято у «своих», перебил его Полковник. – Но Лигачёв и Чебриков – это другое дело!

– Объясни!

– Слушаюсь! – даже не подобрался в кресле Полковник: от него ведь требовалась работа, а не… работа спиной. – Ну, с Алиевым, думаю, всё ясно?

Романов поморщился – и махнул рукой: «продолжай!».

– Воротников…

Полковник на мгновение наморщил лоб.

– Честно говоря: ничего интересного. Пятьдесят семь лет. Авиационный инженер – но не больше пяти лет. С пятьдесят девятого – партийный чиновник. Из наиболее примечательных вех: председатель Куйбышевского облисполкома, первый секретарь Воронежского обкома, первый зам Предсовмина России. Три последних года при Брежневе – послом на Кубе. Я, честно говоря, ещё уточняю, с чего бы это: то ли – по причине Фиделя, то ли – по причине самого себя.

– Неважно! – ещё раз поморщился Романов, тем самым «амнистируя» Полковника «за недоработку с биографией объекта».

– Зато важно, что именно его прямо с Кубы поставили на Краснодарский крайком – вместо Медунова! И, судя по тому, что он там не задержался, и за несколько месяцев дорос до Предсовмина России, Виталий Иванович оправдал надежды Юрия Владимировича, «самого большого друга» Медунова. Насколько я выяснил, крайком и все низовые структуры перетрясли основательно – и не столько ради «очищения», сколько ради «сбора мусора» для персонального и уголовного дела Медунова. Недаром же за полгода Воротников продвинулся от рядового члена ЦК до полноформатного члена Политбюро.

Романов нахмурился – и пробежался крепкими пальцами по столу.

– Ну, и кто он, по-твоему?

Полковник художественно «ушёл» глазами – вместе со всем остальным лицом.

– При всех своих недостатках – не «троянский конь» Горбачёва: это – точно! Он вообще – не горбачёвец: он – андроповец! И Андропов присмотрел его для себя, а не для Горбачёва. Но Меченый, насколько я понимаю «в биологии», собирается использовать его «втёмную» – как и другого порядочного человека: Рыжкова.

– Порядочного – для непорядочных дел?

– Именно так, Григорий Васильевич! Воротников с Рыжковым и понять ничего не успеют, как уже сыграют роль «троянского коня», и не в нашей вотчине, а в масштабах всего Союза!

«Барабанная дробь» пальцев Романова усилилась. При всех своих талантах в области закулисных маневров, Григорий Васильевич всегда предпочитал ясность «чёрно-белого формата»: «да» – или «нет». Поэтому у Полковника не было никаких оснований сомневаться в характере следующего вопроса. И вопрос соответствовал «несомненному характеру».