– Ну, ладно! Порошок у нас на первое время есть! Теперь слушай меня внимательно. Тут еще одно дельце, как сопли на кулак намоталось! Надо бы его провернуть без лишней суеты!..

– Какое дельце?

Василий с облегчением вздохнул, когда шеф перестал пожирать его своими злобными, как у пираньи, глазками и, пытать насчет бабла, выворачивая душу наизнанку. Он переключился на другой важный вопрос, и это было весьма кстати. Кейс с долларами, которые он вез Расулу в уплату за товар, Василий припрятал в надежном месте. В нем было больше полумиллиона долларов. Еще один такой улов, и крутой парень пошлет к черту Адольфа вместе с его клятым порошком! Заграничный паспорт он сделал себе заранее. Василий решил, что, как только бабок будет достаточно для безбедной жизни, он откинется в Австралию или на Мальдивы!.. Куда именно, Горемыкин в точности, до поры до времени, не знал! Да, хоть к черту на рога, лишь бы, подальше убраться из города, где местные органы, хотя и заочно, так как в руки он им до сих пор не попадался, давно поставили на нем клеймо очень опасного преступника. Пока что, он еще был на коне! Но лишь только верный конь оступится или во время бешеной скачки грохнется о землю, напрочь переломав себе хребет, это будет началом и его конца! Очень печального конца потому, что родителей или кого-либо из близких у Василия никогда не было. Он воспитывался в детдоме. Поэтому носить передачи в тюрьму или всплакнуть о нем, тоже будет некому! Подобная участь крутого парня, конечно же, не устраивала. И он старался действовать с осторожностью, тщательно продумывая каждый свой следующий шаг. Ситуация с Расулом оказалась непредвиденной. И, хотя, он выпутался из нее с честью и при этом умудрился извлечь немалую выгоду для себя, Василий неоднократно анализировал ее. Он пришел к выводу, что его главная ошибка заключалась в том, что в свое время он не позаботился, чтобы на всякий случай разведать еще один предельно безопасный источник дури. Другими словами, найти другого продавца порошка! Ему не надо было вторично связываться с Расулом, который нарушил срок поставки товара. Крутой парень мог бы догадаться, что продавец, который не сдержал свое слово один раз, может легко подставить его и во второй! А каким образом, неважно!..

– Ну, вот! Кажется, приехали!

Заехав на карман, фотокор «Реликта» остановил свою «Короллу» и заглушил двигатель.

Феликс был сухощавым и очень юрким молодым человеком лет около тридцати. У него были голубые хитрющие глаза, в которых словно чертики плясали, и сочные губы, похожие на крылья Купидона.

– Феликс! А почему Константин зовет тебя Филом?

Фотокор удивленно посмотрел на Германа.

– Да, мне плевать, как он меня зовет! – с раздражением ответил тот. – Лишь бы мои снимки на страницах газеты печатались, и Главный бабки в срок платил!

– Понятно!

– А почему ты спрашиваешь?

– Да, так! К слову пришлось…

– Х… хе! – усмехнулся Феликс. – Нашел тоже тему для разговора! У журналисткой братии так принято… Все упрощать! Ведь все гениальное – просто! Усек, старичок?

– Усек! – неохотно согласился Герман.

– «Фил» – это короче! И потом… Здесь есть другой подтекст. «Фил», значит, филин, который все слышит и видит!

– Особенно по ночам!

– Ты прав! Я пока фотки проявляю у себя в темной каморке, для меня день – все равно, что ночь!

Они вышли из машины на небольшую площадь перед огромным и роскошным зданием, залитым огнями в этот вечерний час. Это была филармония. Она располагалась на некоторой возвышенности, и к ней вели ступеньки, отделанные мрамором. Тот же, кого репортеры, а, также, любопытные горожане и поклонники, находясь примерно за полсотни метров от входа в прекрасный архитектурный ансамбль, поджидали после окончания концерта, на который в этот раз им не удалось попасть, был знаменитый маэстро. Исполнитель популярных песен в стиле рок-н-ролл.