Джина принялась готовить кофе. Это больше смахивает на ритуал, нет, на игру. Два бумажных стаканчика. Она зубами открывает пакетики. Медленно, будто заговаривая волшебное снадобье, высыпает содержимое. Пахнет бесподобно! Сухим молоком и некрепким кофе.

Люблю кофе лучших сортов. Арабику. Черный, очень горячий, без сахара. Способный взбодрить слона. Джина подливает воду из бутылки. Понятно! Мы будем пить холодную, сладкую жижу. Ну и пусть! Не в моем положении кочевряжиться. Джина идет к столу, берет карандаш. Вид у нее очень сосредоточенный. Перемешивает напитки. Сегодня она какая-то более спокойная, уравновешенная. Наверное, потому что нанесла себе увечья. Таким образом она выпускает из души боль и страх?

Она совершенно не похожа на отца. Хендрикс привлекательный для женщин, а Джина больше напоминает куклу, которая, по задумке маркетологов и производителей, должна была затмить Барби и Синди, стать любимицей и лидером продаж. Но что-то пошло не так. Кукла получилась неплохой, но странной. Со слишком характерными чертами. Такую игрушку обычно хочется изрисовать фломастерами, побрить отцовской бритвой наголо, одеть в пекарскую фольгу вместо красивого платья и запустить в космос. Космическая Джина.

– Маме, говорят, лучше. Если я не подведу, то на Рождество мы поедем на водопады. Ты была на водопадах?

Джина протягивает стаканчик. Киваю в знак признательности.

– А на какие ездила?

Она меня не так поняла. Не была я на водопадах, хотя их полно в штате. Мне не нравится бывать в таких местах. Там появляются гнусные ощущения, будто люди используют созданные природой шедевры. Вытаптывают траву, мешают животным и птицам устраивать водопой и всякое такое. Уж лучше картинные, скульптурные галереи и показы мод. Это хотя бы плод труда человечества.

– Да, мы с мамой одинаковые. Правда, у нее болезнь проявилась позже. После родов меня, – отхлебнув, произносит она.

Повторяю за ней. Глоток. Ну и гадость! Как ни крути, а напиток дерьмовый.

– Знаешь, что меня мучает?

Не знаю. Что?

– Как так вышло, что папа лечит больных, а на самого свалилось такое несчастье? Как считаешь, это злой рок? Насмешка судьбы?

Понятия не имею. В жизни вообще всё устроено крайне несправедливо.

– Чем больше думаю об этом, тем становится хуже. Иногда мне очень хочется удалить этот ужасный сбой. Отмотать время назад. Чтобы папа не шел в медицинский, не встретил маму, а женился на другой женщине. Они родили бы здоровую, вот так ты, девочку. И жили спокойно.

Не по себе. Похоже, Джина раскусила меня. Но хуже всего, что я – именно здоровая. Но жестокая и злая. У меня было всё, чтобы жить счастливо и долго. Джина рушит себя, я – рушу и свою жизнь, и чужие.

Ее добродушный взгляд.

– Да ты не унывай, Барб! Мне бы в палату телевизор. Тогда и житуха, возможно, наладилась бы.

Вряд ли. По телеку показывают одну муть и глупости, а мое существование и без ящика – одно сплошное шоу.

Джина придвигается ближе.

– Хочешь закинуться?

Что? Повтори!

Она достает из-под пледа прозрачный пакетик. Внутри какие-то капсулы. Крупные, как личинки. Значит, она не шутила. Но откуда?

– Так! Мне семь штук, а тебе и пяти для начала хватит.

Высыпает капсулы в горку на пледе. Начинает отсчитывать.

– Одну мне, одну – тебе. Две… три… – шевелит губами, словно первоклассница, которая только недавно научилась счету.

Вечер перестает быть томным! Искорка неистовства. Чем бы я ни занималась, это ощущение всегда было наиболее будоражащим. Побег от скуки, уход от болезненных мыслей. Черная магия, хаос.

Интересно, что это за препарат? Я не фанат химии, но, как и в случае с кофе, выбирать не приходится. Джина кладет горсть в рот, отхлебывает из стаканчика, запрокидывает голову. Была не была! Следую ее примеру.