Я хотел было протянуть руку, чтобы взять в руки хоть одну папку для ознакомления, но меня словно парализовало, рука не хотела тянуться вперёд. Я молча покачал головой, поднялся и направился на выход даже не попрощавшись. Белорецкий тоже промолчал. Я беспрепятственно прошёл через все коридоры и посты и вышел на улицу. Очень хотелось, чтобы холодный ветер с финского залива дул сейчас гораздо сильнее.

Из кабинета главного полицмейстера Санкт-Петербурга я вышел в настолько подавленном состоянии, что словами не передать. Вопреки тысячам предупреждений и советов не связываться с Боткиным, я всё равно успел к нему привязаться. Может быть какую-то роль в этом сыграли и частично восстановившиеся воспоминания прежнего носителя этого тела, но к Андрею были только тёплые чувства. Пусть с хорошей примесью недоверия и настороженности по поводу неожиданных предложений и поворотов, но всё равно тёплые. А теперь оказывается, что он настолько злостный преступник, что на него собрали целых пять папок не раскрытых ранее дел. Может не всё правда, что там написано? Его отец очень состоятельный человек, он наймёт ему лучших в городе адвокатов, и они опровергнут большую часть того, что лежит в этих папках, если не всё. Буду держаться за эту надежду, как утопающий за соломинку.

Нет, утопать я не собираюсь, у меня слишком много грандиозных планов на будущее и настоящее, но какая-то частичка души сегодня умерла, а остальная по ней скорбит. Понимаю, что лично я ему уже ничем помочь не могу, только наблюдать со стороны. Возможно как-нибудь получится к нему попасть и подбодрить. Второе лучше получится, если он всё-таки вернёт память, люди Обухова над этим работают. Когда он придёт в норму, к нему допустят мастера души из управления полиции, он уже будет точно знать, что Андрей делал, а что нет. Ещё одна соломинка, буду теперь держаться за две.

Я немного прошёл по Литейному проспекту в обратном направлении, потом свернул на Пантелеймонскую в сторону Невского, там по набережной мойки и уже совсем недалеко Большая Конюшенная улица, где в цокольном этаже находилось небольшое питейное заведение, полюбившееся мне ещё в прошлой жизни. Почему-то я был уверен, что оно и сейчас там тоже есть. В «Хулиганах» готовят отличные стейки, много сортов разливного и прочее. Когда я увидел заведение именно там, где и ожидал, даже не сильно удивился.

Мой любимый маленький столик в углу оказался свободен, в четверг аншлага нет. Как только я снял пальто и сел за стол, ко мне подошёл официант с меню. Он уже собирался уходить и оставить меня выбирать блюда, когда я его остановил.

– Любезнейший, у вас же готовят самые лучшие стейки в Питере или я ошибаюсь?

– Никак нет, ваше сиятельство, – заулыбался парень. – Именно такие и готовим.

– Тогда мне принесите пожалуйста лучший из лучших, ассорти домашних солений с квашенной капустой и двести грамм холодной, как зима в Тайге, беленькой на ваше усмотрение.

– Да, ваше сиятельство, будет сделано в кратчайшее время и в лучшем виде, – парень расцвёл, как клумба тюльпанов в апреле. Видимо почувствовал, что здесь пахнет сочными чаевыми, а у меня сегодня не тот настрой, чтобы лишать его этой радости.

Весь мой заказ в полном составе оказался на столе ровно через десять минут. Вот и отлично. Я налил полную стопку и принялся резать сочный шмат мяса. Прожарка – то что надо, серединка красная, даже вытекающий сок немного красноват. Всё, как я люблю. Подцепил кусок на вилку, взял в руки успевшую запотеть стопку, поднёс ко рту и замер. Стоп, а на фига мне это надо? Легче станет? Кому станет легче, мне или Андрею? Да никому. С полной уверенностью поставил стопку обратно, подозвал официанта и попросил стакан томатного сока. Ну вот, совсем другое дело. А соленья и так к мясу неплохо подходят, так что вкуснейшую говядину я употребил с солёными огурчиками, помидорчиком и квашенной капустой. Миниатюрный запотевший графинчик и стопка рядом с ним так и остались нетронутыми и неоценёнными.