– Однако… В учебниках академии магии об эльвийской рунной вязи рассказывается несколько иначе.

Я пожимаю плечами. В академии магии я не училась, свои знания я получила от учителя.

Я уже хочу вернуться к переводу. Надо аккуратно пробраться сквозь щит, и тогда смыл раскроется мне, как цветок открывается навстречу солнцу.

– Леди…

– Да?

Лорд Верандо подался вперёд, опёрся на стол, наклонился, сокращая между нами пространство.

– Вязь называют сакральной письменностью, – вкрадчиво выдыхает он.

– Верно, руническая вязь сакральна.

К чему он клонит?

– Тогда почему вы сказали, что впервые сталкиваетесь с защитой?

Он… настолько не разбирается? Я стараюсь, чтобы на лице не отразилось удивление. Меня царапает не сам факт незнания, а то, что лорд не удосужился разобраться прежде, чем отдал приказ снести «Обитель». Кажется, мне удаётся скрыть неприятное удивление, потому что на заминку лорд никак не реагирует, спокойно смотрит, ждёт ответ.

– Потому что эльвийский культ проповедует принцип открытости. Жрецы не посредники между человеком и потусторонним, как в юпренстве, а такие же люди, как простые прихожане. Например, стать старшим жрецом эльвийского храма вы можете прямо сейчас, было бы желание.

Лорд резко выпрямился, будто шарахнулся.

Я едва удержалась от насмешки. Посмотреть приятно, как его перекосило. Я ощутила себя отмщённой. Отчасти.

– Что? – он всё же переспрашивает.

– Вам достаточно войти в святилище и выразить своё доброе намерение. Вы сразу же будете признаны старшим жрецом, не прошедшим посвящения, – с готовностью поясняю я.

– Вы жрица?! – доходит до него.

– Младшая.

Наши взгляды пересекаются, сталкиваются. Я почти воочию вижу брызнувшие между нами искры. Воздух становится вязким от напряжения, становится трудно дышать. Или я просто забываю сделать вдох? Глаз я не отвожу. Как и лорд Верандо.

– Так на чём мы остановились? – не знаю почему, но он уступает, первым опускает взгляд.

– На переводе.

– Леди, почему бы я стал старшим жрецом, если вы младшая жрица?

– Старшинство определяется ответственностью, которую жрец принимает на себя. Я всего лишь прихожу в святилище, когда мне удобно. Старший жрец живёт в святилище и заботится о нём постоянно.

– Ясно. Ещё вы сказали, что не прошли посвящения. Что это означает?

– Что я в начале своего пути. Мне ещё не даются ни глубокая медитация, ни полноценный транс, не говоря уже о более сложных ментальных практиках. Пока я не освою азы, пока не пройду посвящения, мне не будет позволено продолжить обучение. Разум слишком хрупкий, его легко сломать и почти невозможно восстановить после грубых повреждений. Быть осторожным – первое, чему учат жрецы учеников.

Напряжение медленно тает, лорд смотрит не меня без прежней злости, вспыхнувшей в его взгляде, когда он понял, кто я. Скорее в его взгляде теперь лёгкое покровительственное сочувствие. Абсолютно непонятное. Похоже на меня смотрела мама, когда предрекала разочарование в наивном ожидании большой любви. Он думает, что я разочаруюсь в своей вере? Ну-ну.

Лорд больше не задаёт вопросов, а вспоминать про приказ снести «Обитель Семи дубов» не самый удачный момент, поэтому я возвращаюсь к тетради.

Теперь я знаю, что делать. Я бережно касаюсь щита. Автор текста явно оставил щелку. Как минимум – для себя. Иначе зачем использовать руны? Я нахожу эту щёлку, и она сама рассказывает мне, какой ключ к ней подойдёт. Щит меня пропускает. Кто бы его ни ставил, умельцем он точно не был. Я бы и то лучше защиту поставила.

Я не тороплюсь. Вдруг слабость щита обманчива? Но нет, всё в порядке. Щит остаётся за спиной, и больше ничто не мешает мне услышать руны. Они говорят искажёнными голосами. И в первый миг мне подспудно хочется заткнуть уши. Дело не в рунах, в их сочетании. Оно… негармоничное. Впрочем, сейчас гармония не имеет значения. Я касаюсь первой руны, скольжу пальцем по строкам, вложенный в текст смысл разворачивается в сознании… Наконец-то!