Значит, тебя, Принцесса, зовут Вера.

Вера-Надежда-Любовь! Вера-Верочка! Верочка нашлась!

Интересно, помнишь ты тот день в начале лета и узнала ли забавного попутчика, с которым так не хотелось расставаться?

Тогда я встречал бабушку. Та, наконец, осуществила давнюю мечту – повидаться с “родичами” из неблизкого для нее Рубежного.

По-хорошему, наша железнодорожная станция не так уж и далеко от нашего края Слободы – всего-то в трех километрах. Но уже через полкилометра утоптанной грунтовой дороги и вплоть до станции – сплошные пески Донецкого кряжа, в которых нога утопает по щиколотку даже без поклажи. Ну, а в летнюю жару, да еще с грузом, километр открытого солнышку пути по песчаным дюнам вполне сравним с преодолением безводной пустыни. Во всяком случае, мы, пацаны, именно так это себе представляли. Дальше широкая песчаная дорога, испещренная глубокими следами одолевших её пилигримов, втягивается в густой хвойный лес, растущий все в тех же пЕсках (именно так, с ударением на первом слоге, произносят это слово не только в Краснянке, но и во всем Донецком крае). Полтора километра таким лесом, и, наконец, маленькая станция Бунчужная, где останавливаются лишь рабочие поезда, да и то на минуту.

Я опаздывал к поезду, а потому решил облегчить путь, проскочив самую тяжелую его часть “низом” села. И, конечно же, напоролся.

– Ну-ка, стой, слободА! – перехватил меня незнакомый паренек лет пятнадцати, – Стукнемся? – сходу предлагает он относительно честную кулачную дуэль, от которой нельзя отказаться, не уронив мальчишеского достоинства.

Этот глупый поединок, практикуемый подростками Краснянки, никогда мне не нравился. Широкий размах из-за спины и удар “открытым” кулаком, от которого, впрочем, легко уклониться, присев или отступив на полшага. Вот только последний маневр приравнивался к поражению, а о первом знали все, и потому практически всегда били точно в ухо. Потом долго гудела голова и звенело в ушах. Приглядевшись, научился уклоняться, не приседая и не делая рокового шага. И почему-то никому даже в голову не приходило просто блокировать удар. Увернувшись от удара или блокировав его, сходу отвечал коротким прямым, освоенным еще в дворовой шайке Ленчика, и неизменно побеждал. А потому слободские ровесники, отведавшие незнакомый “городской” удар, никогда больше не предлагали “стукнуться”.

Тормознувший меня “низовский” паренек, хоть и выглядит на пару лет старше меня, по комплекции не превосходит. Так что опасаться мне нечего. Вот только поезд вряд ли опоздает, в отличие от меня.

– Жалко, времени нет, а то б научил “слобОду” любить, – огрызаюсь традиционной фразой слободских ребят.

– Струсил! – ехидно усмехается низовский, – Не хочешь по-людски, отметелю, как грушу!

Похоже, драки не избежать. Впрочем, и честные поединки нередко заканчиваются банальными драками, в которых достается не только побежденным, но и победителям. Год назад и сам угодил в такую же историю, причем на этом же, будто “завороженном” краю села.

Тогда мы с братом Сашкой и нашим другом Колькой Сухиной помогали трактористу дяде Васе поливать колхозные огороды, а тот в ответ учил нас управляться с его допотопным трактором “Фордзон”. Нам, пацанам, это очень нравилось. Целых две недели мы ходили на низ села в огородную бригаду, но не напрямую, а в обход – полевой дорогой. Как оказалось, то была не лишняя предосторожность.

Лишь однажды мы попали на любимое озеро дяди Васи. Обычно он ходил сюда один, пока мы следили за работающим трактором и навесным оборудованием. Нас вполне устраивала небольшая колдыбаня, откуда “качали воду” для полива, и где периодически “прохлаждалась от жары” вся наша огородная бригада. Но в этот раз дядя Вася заглушил двигатель и пригласил нас искупаться “на дорожку” вместе с ним, поскольку его трактор срочно “перебрасывают” в полевую бригаду, где до ближайшей воды не меньше десятка километров.