Пока защита вела свою никому не видимую работу, не дремала и сторона обвинения. Не полагаясь на выводы Дэвида Корвальо, окружная прокуратура озаботилась привлечением местных экспертов-почерковедов, так сказать, «калифорнийского разлива». В качестве таковых в октябре и ноябре заключения о происхождении анонимных писем и текстов на обёртке коробки с отравленными конфетами и внутри неё подготовили некие Эймс (Ames) м Карл Эйзензехиммель (Carl Eisensehimmel). Об этих экспертизах ничего особенного сказать нельзя – они в целом повторили выводы Корвальо, лишь незначительно дополнив их [Эйзензехиммель, например, отметил, что неизвестный автор посланий использовал кавычки «немецкой манеры» написания, а не американской – именно такие кавычки использовала на письме Корделия Боткин].

Помимо этого, «законники» озаботились усилением обвинительного материала такими свидетельствами, которые призваны были однозначно доказать вину арестованной. У полиции появился «секретный свидетель», о котором никто ничего не знал – собственно, потому этот свидетель являлся «секретным». На него сторона обвинения делала особую ставку…

Разумеется, имелись кое-какие «домашние» заготовки и у защиты. Судебный процесс обещал стать очень напряжённым ввиду полной непримиримости сторон и отсутствия даже малейших предпосылок к признанию вины Корделией.

Проведение суда было поручено судье окружного суда Кэрроллу Куку (Carroll Cook). Процесс предполагалось открыть в первых числах декабря 1898 года, затем дата начала была передвинута на 9-е число.

Ещё 20 ноября из Довера, штат Делавэр, в Сан-Франциско отправилась целая делегация, члены которой могли быть вызваны в суд в качестве свидетелей. В её состав входили: доктор Теодор Вольф [химик штата], детектив МакВей, лечившие отравленных доктора Бишоп и Пресли Даунс, Генеральный прокурор Делавэра Роберт Уайт, отец отравленных женщин Джон Пенингтон, Лейла Дин, дочь умершей Айды Дин, и её сын Гарри, принёсший конфеты с почты, бывший почтмейстер Гуден и две домработницы, ставшие свидетельницами отравления – Бэйтман и Этель Миллингтон. Делегация эта должна была двигаться единой группой по довольно сложному маршруту с пересадкой в Чикаго. Переезд должен был занять около 4-х суток, по приезду несколько дней предполагалось затратить на акклиматизацию жителей Восточного побережья, поскольку среди них было несколько лиц весьма почтенного возраста.

Делегация из потерпевших и свидетелей, выехавшая 20 ноября из Довера в Сан-Франциско: с левой стороны рисунка в полный рост изображены Джон Пенингтон, Джеймс Дин и его сын Гарри – отец, муж и сын Айды Дин соответственно. В правой части рисунка в верхнем ряду можно видеть химика штата Вольфа и доктора Даунса, ниже – Генерального прокурора Уайта и доктора Бишопа, внизу – домработниц Бейтман и Миллингтон и Этель Дин, дочь Айды.

Процесс начался с отбора присяжных 9 декабря, но уже 10 -го остановился по причине, которую трудно было предсказать. Местный адвокат Уилльям Харпер подал в Верховный суд штата прошение о вынесении судебного запрета судье Куку проводить слушания по делу Корделии Боткин. Мотивация подобного запрета, по мнению адвоката, должна была быть предельно простой – уголовный закон штата Калифорния предписывает судить только тех лиц, кто совершил преступления на территории штата, если же преступление совершено вне его границ, то обвиняемое лицо подлежит экстрадиции. Поскольку Корделия Боткин не совершала преступления в Калифорнии и никто её в этом не обвинил, то она подлежит экстрадиции в Делавэр, но в этом ей отказано ранее – ещё в сентябре. Прошение Харпера поддержали два уважаемых юриста – казначей Торгово-промышленной палаты штата Исайя Трумэн (I. J. Truman) и аудитор той же палаты Айза Уэллс (Asa R. Wells).