Камень Они висел у груди, его жар струился сквозь промокшую ткань, и я достал его, держа в ладонях с трепетом, объяснить который не мог. Его чёрная гладь блестела, как поверхность пруда в ночи, а алые линии мерцали слабо, подобно искрам, дремавшим под золой, и я чувствовал его взгляд – невидимый, но проникавший вглубь меня. Я уложил его в центр алтаря, в выемку, где некогда покоились святыни, и подключил к терминалу тонким проводом, загудевшим от тока. Мой киберглаз просканировал его, улавливая слабые всплески энергии, и я ощутил, как его ритм слился с моим – тяжёлым, как стук молота в заброшенной мастерской. Это место стало моей последней ставкой в игре с Тэнгу Индастриз, и я понимал – сеть ждала меня, подобно зверю, затаившемуся в засаде.

Я лёг на каменный пол у алтаря, ощущая, как его сырость просачивалась сквозь куртку, впиваясь в спину холодными пальцами. Руки дрожали, подсоединяя провода к вискам – острые иглы нейрошунтов вонзились в порты, вживлённые в кожу годы назад, и я скривился от укола, отдавшегося болью в затылке. Киберглаз мигнул, синхронизируясь с машиной, и я закрыл глаза, погружаясь в сеть. Это было падение в пропасть – стремительное, оглушающее, когда реальность таяла, оставляя лишь мрак, вспыхнувший светом, залившим меня целиком. Я оказался в цифровом Ниппон-Сине, и его величие обрушилось на меня: бесконечные туннели из света простирались вперёд, их стены дрожали, словно живые, переливаясь сапфировыми и изумрудными тонами, сливавшимися в багрянец у горизонта. Потоки данных струились под ногами, тёмные и бездонные, как реки в горах моего детства, их поверхность рябила от слабых импульсов кода. Башни из информации вздымались вокруг, их контуры растворялись в дымке, а тени давно угасших сознаний мелькали в углах, их шёпот доносился до меня, подобно ветру, гнавшему пыль по пустошам.

Я ощущал свободу здесь, в этом бесплотном царстве, где тело не тяготило меня, где я был больше, чем человек с железной рукой. Но тревога грызла изнутри – опасение, что я найду не только Кодзиро Тэнгу, но и её след, ускользавший от меня в каждом погружении. Камень Они был со мной, его тепло пульсировало в ладонях, и я сжал его, чувствуя, как его сила текла через меня, подобно току, гудевшему в проводах. Мой аватар – силуэт в длинном плаще, скрывавшем киберруку, – шагнул вперёд, следуя координатам, переданным Мэйко. Я пробирался сквозь слои сети, её преграды вставали передо мной, словно зеркала, дрожавшие под моим взглядом, но Камень разрывал их, его мощь была древней, необъяснимой, и я ощущал её жар даже здесь, где тепла не существовало. Каждый прорыв отзывался в сознании лёгкой болью, как укол иглы, и я вспоминал голоса из прошлого – эхо улиц, где я скитался, ища спасения. Я отгонял эти образы, но они цеплялись ко мне, подобно лозам, опутавшим стены храма.

Я углублялся дальше, минуя обрывки информации – старые записи, кружившиеся вокруг, как клочья ткани в бурю, угасающие файлы, мерцавшие, словно фонари в тумане, и куски кода, шептавшие на языках, которых я не понимал. Это был хаос сети, её суть, где всё, бывшее важным, превращалось в прах, уносимый течением. Мой киберглаз улавливал слабые сигналы, и я чувствовал, как пространство становилось плотнее, будто невидимая рука сжимала его. Я остановился, всматриваясь в пустоту, и ощутил, как тишина обрела вес, обволакивая меня, словно плащ, пропитанный сыростью. Это было не вторжение кода, не сбой – это было что-то живое, древнее, и я чувствовал его дыхание, как порыв ветра, пробиравший меня до глубины души, хотя души здесь не было. Камень задрожал в моих руках, его пульс ускорился, и я понял – я приближался к чему-то, чего не предвидел, к бездне, вглядывавшейся в меня, и я знал, что она видела меня так же ясно, как я её.