55, – все три произведения необыкновенно совершенны. Правда, у мэтра Леонардо парализована правая рука, и мы более не можем ожидать от него прекрасных творений, но он превосходно обучил прибывшего из Милана ученика56, который отлично работает под его началом. И хотя вышеназванному мэтру уже не написать, как некогда, таких великолепных картин, он, по крайней мере, старается делать рисунки и наблюдать за работой других. Этот дворянин составил руководство по анатомии для художников, где совершенно по-новому исследует тело мужчины и женщины, все взаимосвязи членов, таких, как мускулы, нервы, вены, кишки, суставы и все остальное. Он показал нам этот трактат и сказал, что сделал вскрытие более тридцати тел мужчин и женщин всех возрастов. Он также написал огромное число книг о природе минеральных источников, о различных механических устройствах и о многом другом; он привел нам выдержки из них. Когда же все эти книги, написанные по-итальянски, увидят свет, они станут ценным источником, из которого будут черпать приятность и пользу.

«Ценный источник, из которого будут черпать приятность и пользу» – это то, что четыре века спустя «увидело свет» и о чем я, к сожалению, мог дать лишь весьма неполное представление: «Путевые заметки» Антонио де Беатиса. Отныне каждый сможет найти в них изобилии ту смесь «удовольствия, познавательности и больших знаний», которые неаполитанский каноник с наивной, самой извинительной в мире, гордостью, пообещал читателям своего времени.

Однажды вечером, в самом начале 1788 года, весь высший свет Дублина собрался на приеме в роскошном доме герцога Лейстерского. Наряду с бесчисленным множеством представительниц английской и ирландской аристократии была тут и почти вся местная «золотая молодежь»: члены клуба Адского огня, таинственные оргии которых стали одновременно позором и гордостью города, члены клуба Дейли, всегда закрытого после полудня для того, чтобы члены клуба могли играть с большим азартом при свете ламп, и где ставни открывались лишь тогда, когда надо было вышвырнуть на улицу шулера. Здесь присутствовало и несколько дублинских баков, которые могли бы заставить все европейские столицы позавидовать столице Ирландии: бак Шихи, лорд Клонмел, и тот самый бак Инглиш, который, убив однажды в кабаке слугу, по-простому уладил дело, попросив записать пятьдесят фунтов за него в свой счет. Но настоящим героем празднества был в тот вечер другой бак, Томас Вейли, молодой человек двадцати двух лет, известный тем, что ему хватило пяти лет, чтобы промотать унаследованное от отца огромное состояние.

На последние деньги Уэйли только что закончил в Плимуте строительство судна вместимостью в двести восемьдесят тонн и оснащенного двадцатью двумя пушками. Он заказал судно, не имея никаких идей относительно дальнейшего его использования, а когда после ужина кто-то в шутку спросил его, куда он намеревается поначалу отправиться, то он сказал первое, что взбрело ему в голову: «В Иерусалим!» Ответ вызвал дружный смех. Большинство присутствующих утверждало, что Иерусалим давным-давно не существует, как Вавилон или Тир и Сидон58. Другие же придерживались того мнения, что если библейский город и существует где-то, то уж во всякой случае не Уэйли будет тем, кто откроет его. Молодой бак, обожавший делать все наперекор, был в восторге от представившейся ему блестящей возможности набить себе цену: он заключил пари – один против всех – , что побывает в Иерусалиме и менее, чем через два года вернется в Дублин. Спустя два дня ставка уже превысила двенадцать тысяч фунтов стерлингов.