– Нам нужно добраться до Марканда, – кряхтя ответил отец Яков.

– Никогда не слышал о таком городе, – закинув ноги на стол, сказал пират.

– А это и не город, – молвил старик. – Это место в горах. Особенное, святое.

– И чем же оно особенное? – почесывая волосатую грудь, спросил Барт.

– Есть там круг из камней. Огромных, древних как этот мир, и камни те желание исполнить могут. Одно всего. Но мне больше и не надобно, – пожав тощими плечами, сказал старик.

– И мое желание выполнить могут? – заглядывая в бутылку, спросил Барт.

– И твое, коли сердцем ты чист.

– Арх! А ведь так многообещающе все начиналось, – икнув, прохрипел пират. – Ну и как ты в том каменном саду оказался? Там же кругом головорезы снуют, хлеще моих.

– Я не бывал там. По рассказам, да по книгам монастырским знаю, – погладив Рахиль по вьющимся волосам, добавил старик.

– Ну и что у тебя за желание? – шмыгнув, спросил Барт.

– Вылечить ее хочу, – опершись на клюку и печально глядя на ребенка, ответил он. У нее ведь не только слепота. На этого агнца Божьего столько хворей наслано от рождения, что пятерым не вынести. А если одного желания мало будет, так я жизнь свою на здоровье ее выменять попрошу. Пусть приберут меня, старого дурня, а она пускай выправится. Да в мир этот падший любовь и свет Божий прольет.

– Звучит как горячечный вздор. Хотя после фокуса с моей раной я готов поверить и в твои камни. Только объясни мне, недалекому, почему девчонка других лечит, а себе помочь не может? Да что там лечит, она этот тонущий в дерьме мир на краю смерти удерживает, а недуг свой на плечи твои взвалила, – швырнув в стол пустую бутылку, спросил Барт.

– Видать, не может. А может не хочет. Не знаю я, – тягостно вздохнув, сказал старик. – Зато знаю, что я этого хочу. И верю, что могу.

– Ну Марканд, так Марканд, – прохрипел Барт. – Я высажу вас в бухте, на восточном берегу Скрибы. Дам еды, денег. С вами пойти не смогу, там каждая мундирная крыса меня в лицо знает. Давно норовят вздернуть. Много я им крови попил.

– Нам и этого хватит! – благодарно склонив седую голову, сказал Яков. – Даст Бог, еще свидимся.

      К утру корабль Барта, обогнув скалистые берега темного полуострова, бросил якорь близ песчаной бухты.

– Шлюпка готова, Кэп! – заглянув в капитанскую каюту, сказал боцман.

– Пора! – прохрипел Барт, затягивая ремень на засаленных штанах.

Гаспар поднял на руки спящую Рахиль и шагнул к двери. Следом, опираясь на деревянную клюку, последовал старик Яков.

      Спустившись в лодку под всплески весел, рыцарь проводил взглядом удаляющуюся фигуру Барта, хмуро стоящего у борта. На прощание капитан поднял вверх руку и исчез в сизой дымке утреннего тумана.

      Нос лодки уткнулся в мокрый песок, и несколько матросов, соскочив в воду, подтащили ее на берег. От удара кормы о сушу Рахиль проснулась. Открыв белесые глаза и нащупав руку старика, девочка с тревогой закрутила головой.

– Все хорошо, милая! – погладив по спине ребенка, сказал Яков и, найдя свою клюку, кряхтя поднялся.

      Сойдя на берег, трое простились с матросами Барта и не спеша побрели по узкой дороге, ведущей вглубь полуострова. Пройдя четверть мили, Гаспар вдруг остановился и тяжелым взглядом прошелся по притихшему вокруг лесу. Где-то слева хрустнула ветка. Рыцарь молниеносно выхватил меч и заслонил собой девочку.

– Стой спокойно, здоровяк, и останешься жив! – раздался наглый голос из чащи. Мгновение спустя, со всех сторон показались небритые отекшие лица разбойников. Двое в руках сжимали взведенные арбалеты. Пятеро были вооружены топорами.

– Мы просто нищие путники! – заговорил отец Яков. – Что вам с нас взять, ребятки? Клюка, да сверток хлеба – все наше богатство. Позвольте нам пройти.