Первое, что они увидели в павильоне, это гору злополучных кассет «Секс: сейчас или потом?» в углу. Они рьяно бросились к кассетам, с надеждой на улов – так легко и быстро удалось обнаружить порнографию!
Как же они обломались, когда поняли, что это проповеди, да еще такие неинтересные!
…Немало воды утекло, пока в «Кане» вновь воцарилась тишь, да гладь, да Божья благодать.
Как раз в это время президент направился с визитом в Рим, к Папе Римскому. Прочитав газеты, налоговики с извинениями вернули весь наш архив вкупе с тиражом про «секс».
Работа возобновилась. Дело дошло до раздачи заказов, в том числе и кассет «Секс: сейчас или потом?»
– Представьте себе, звоню в Казахстан, чтобы узнать, по какому адресу выслать заказ отцу Генриху Сроке, а мне отвечают: он больше не работает в России… Уехал на родину, – возмущается Маша.
Что нам теперь делать с этой грудой кассет? Кому они теперь нужны?..
…Со временем весь «секс» затерли. «Секса» у нас больше нет. Остались узкие, как ленточки, бумажки с надписью «Секс: сейчас или потом?».
Пусть себе висят на стене.
Степь да степь кругом
Степь да степь кругом.
Путь далек лежит.
Там, в степи глухой
Умирал ямщик.
Русская народная песня
– Вот так новость: отец Атаназиус стал епископом, – объявляю мужу, подняв глаза над планшетом с открытым Фейсбуком.
Тот пожимает плечами. Ему все равно, а мне приятно.
– Ты, что ли, знакома с ним? – Шурика удивляет мой энтузиазм, с которым я докладываю эту информацию, не особенно актуальную для него.
– С отцом Атаназием-то? Ну конечно. Мы с ним однажды чуть не замерзли в степи.
– Ничего себе. Как это?
– Ну, примерно, как тот ямщик. Песню помнишь?..
…В январе 2003 года наша съемочная группа прибыла в Караганду. Мы долго и тщательно готовили эту командировку.
Еще бы, Караганда для католика – город знаковый. Можно сказать, это столица подпольного католичества. Из этого города вышла львиная доля духовенства для России и Казахстана – монахини, священники и даже епископы.
Мы застали Казахстан в кульминационный момент разрухи, когда квартиры отдавали за золотую цепочку, а то и просто бросали. Бежали сломя голову все, кому было куда. То тут, то там многоэтажные необитаемые дома зияли, словно пустыми глазницами вырванными окнами, обчищенные мародерами.
Мы с оператором Егором никак не ожидали, что в Казахстане будет прохладнее, чем в Новосибирске. Нас, коренных сибиряков, морозом не испугаешь. Однако даже мы оказались не готовы к такому ужасному климату: не столько морозно, сколько промозгло, к тому же сильные степные ветра, пронизывающие до костей, с края до края. Ветрам ничего не препятствует, куда ни кинь глаз, сплошные заснеженные степи. Иногда то тут, то там высится гигантская черная куча, – это уголь, места-то шахтерские. Ну и концлагерные.
С концлагерями связаны практически все герои наших съемок, ведь за исповедание христианства в сталинские времена легче легкого было схлопотать срок.
Все в Караганде выглядело странно. Наш неподдельный интерес вызвал загадочный поселок из аккуратных, прямо европейских, домиков, – эдакий кусочек Германии, но – под казахским названием Майкудук. Оказалось, его построили депортированные с Поволжья немцы. Когда-то в поселке звучала только немецкая речь, но теперь большинство немцев эмигрировало на свою историческую родину, а стильные дома остались.
Но не только дома: в центре Майкудука стоит настоящий католический храм.
Это вторая загадка Караганды: почему католический храм выглядит, как гараж? Низкий, ничем не декорированный, безбашенный…
Открываешь дверь – и с удивлением обнаруживаешь ступеньки, которые ведут вниз… Спускаешься – и оказываешься в просторном зале, с невысоким, но все же куполом!