— Ты больной, — брякаю, опешив от заявления. И больше от того, что поганец запомнил мои глупые слова, обделённого родительским вниманием подростка.

Что посмел упомянуть моих родителей! — Дай мне поговорить с Ромой, — жуя губу, нервно под столом постукиваю ногой. — Всего минуту. Я с ним обсужу кое-что и…

Впервые за время нашего разговора в глазах Дмитриадиса мелькает нечто… злое и раздражённое. Моё нутро на миг ликует: пусть хоть такая эмоция со стороны Костаса, но хоть какая-то, а то бездушный монстр напротив, уже порядком пугает!

Молчание напрягает. Тишина ещё больше заставляет нервничать. И даже кажется, что Дмитриадис меня пошлёт, но нет, покрутив трубку в руках, мажет пальцем по экрану, делает несколько манипуляций, кладёт айфон на стол между нами и нажимает громкую связь.

3. Глава 3

Глава 3

Никита

— Да, — резко звучит незнакомый и грубоватый мужской голос.

— С Терентьевым хочет жена поговорить, — спокойно чеканит Костас.

Мужик на другом конце провода не отзывается, но несколькими секундами погодя раздаётся голос Ромы:

— Ника?

— Да, Ром, это я! — чуть со стула не наворачиваюсь, как рада слышать мужа. — Ты как?

— Прости, милая, прости, я так облажался, — твердит запально муж, будто только и ждал момента оправдаться. — Я тебя подвёл... Не знаю, что случилось... затмение какое-то, — частит.

— Всё! Всё, Ром, — не выдерживаю потока нелепых оправданий. — Давай об этом потом. Сейчас главное разобраться с делами, — сжав кисти замком, немного подаюсь вперед, к айфону, чтобы лучше слышать мужа. — Ты уже в курсе, что на нас повесили огромный долг? — значимо понижаю голос.

— Д-да… — отзывается Рома, хотя вопрос был риторическим.

— Ты там, я здесь... — констатирую очевидное. — Меня держат в заложниках, и выпускать не собираются.

— Прости, — вновь сожалеет муж, и, судя по голосу, сокрушается вполне искренне.

— Этим делу не помочь, Ром, — отрезаю здраво. — Заканчивай причитать, давай обдумаем, как поступить, — предлагаю разумно.

— Детка, боюсь у нас небольшой выбор.

— Я бы сказала, один, — в душе бултыхается червь сомнения, что Рома понимает насколько всё серьёзно. — Нам необходимо расплатиться по счетам!

— Конечно, — подозрительно быстро соглашается муж. — Ты главное не паникуй. И не лезь в драку. Клянусь, я сделаю всё, чтобы разобраться с долгами. Я найду деньги... Обещаю! А пока, слушайся их и делай, что они просят.

— Ты сейчас о чём? — осторожно уточняю я.

— О том, что это страшные и очень опасные люди…

Аж зубами скриплю:

— Знаю, милый. Это не ты, а я в плену… Но будет ещё хуже, потому что этот гад требует, чтобы я работала на него, пока мы не погасим долг. И как по мне, это самое что ни на есть РАБСТВО!

— К-какой гад? — запинается на слове Рома.

Я зло перевожу взгляд на Дмитриадиса.

Руки на груди, взгляд — раздражающе безразличный.

Костас смотрит на меня, словно господин, верующий в свою власть и безнаказанность.

— Дмитриадис, — чеканю, напрочь забыв, что его муж не видит нас, и тем более, не в курсе нашего с Костасом разговора.

— Костас Дмитриадис… — с ещё большим неверием уточняет Рома.

— Он самый! — цежу сквозь зубы.

— Надеюсь, он не рядом, — продолжает блеять муж. — Иначе за твой язык…

— Ром, заканчивай трястись как заяц. Будь мужиком! Налажал — отвечай! — рычу зло. — И раз угодил на больничную койку, у тебя есть время, вот и подумай, как меня отсюда вытащить.

— Д-да, конечно, только я не знаю... Я уже обзвонил всех знакомых, — убито роняет муж. — И заявки по банкам разослал, — опять мнётся.

— И? — не выдерживаю напряжения. — Сколько соберётся?

— Ник, ты главное не нервничай, — муж снова крякает через большие паузы. — Я и на это не рассчитывал…