– Возможно, это ложный вывод, Константин Константинович, – возразила я. – Ваш брат Георгий мог как-то распорядиться им, не поставив Вас в известность.

– Между мной и Георгием не было никаких тайн. Он не нуждался в деньгах, в наш дом не проникали воры. Брат написал бы мне о таком происшествии. Он жил одиноко, слабея день ото дня. Продажу родительского дома он затеял незадолго до кончины, с моего согласия. Все свои деловые бумаги он через поверенного также оставил мне. Наследство я получил большое и, вернувшись в Россию, сперва вынужден был заниматься крупными делами. Теперь же дошли руки и до отдельных предметов. И тут-то я не могу найти следов этого старинного чуда. Жемчужный крест принадлежит мне по праву, кроме того, это – память моего дорогого отца. Я почти уверен, что крест остался в нашем бывшем доме!

Арцыбашев заметно волновался, даже вытащил платок и промокнул лоб. Непонятное волнение охватило и меня, но я старалась держаться и только пожала плечами:

– Думайте, как Вам угодно. Так что же Вы хотите от меня?

– Я прошу поступить Вас в этот дом на службу! – выпалил он. Я онемела, чувствуя, как расширяются мои глаза.

Арцыбашев с грохотом оттолкнул свой стул и стал ходить вокруг столика – два шага туда, два шага обратно.

– Эмма Леонтьевна, убедительно прошу Вашей помощи. Контракт наш не продлится долго, всего лишь полгода. За это время Вам вполне удастся осмотреть наш бывший дом. Вам предложат там хорошее жалованье, я же со своей стороны каждый месяц буду выплачивать второе такое же. Если Вам посчастливиться найти жемчужный крест, я выпишу Вам чек на… – от озвученной им суммы у меня кольнуло сердце. – Если крест не найдётся, я просто заплачу Вам тройное жалованье как отступные за хлопоты. И Вы вольны уйти со службы или остаться там.

– Как?! Вы предлагаете мне войти в доверие к чужим людям и похитить из их дома этот крест?! – с ужасом и негодованием воскликнула я.

– Боже упаси, Эмма Леонтьевна! Ничего такого!

Я, невольно заслоняясь от него рукой, отрицательно водила головой, не находя нужных слов.

– Послушайте, послушайте, Эмма Леонтьевна! У меня нет никаких доказательств, можно считать мои аргументы домыслом… В самом деле, не могу же я заявиться в наш бывший дом с требованием обыска! Да если бы представить, что пустили… За один приём не найдешь, хоть весь дом переверни. Вы же, живя там, могли бы спокойно присматриваться. Я буду ждать полгода, дольше и не нужно. Если Вы найдете мне реликвию, я ещё увеличу гонорар! Если нет, то – тройное жалованье. И Вы свободны! В любом случае финансово Вам выгодно!

Тут надобно признаться, что у меня есть тайная мечта. В тёплое время года в нашем городе всего два излюбленных места для гуляний на природе. Горожане или переплывают на лодках на другой берег реки и сидят там под большими деревьями. Или же едут далеко за город, место это раньше называлось «Девятая верста». Но когда до нас дотянулась железная дорога, там сделали платформу для остановки поездов. Так появилась станция «Ручьи», где тут же началось строительство дач. Популярность этого места резко возросла. Мне довелось там побывать, и меня очаровали прелестные двухэтажные дома со шпилями, резными верандами и балкончиками. Домики быстро раскупили на первой линии, но планируется ещё четыре улицы. С каким восторгом я приобрела бы такую дачу! Рядом большая старая роща, наполненная птичьими голосами. Среди зелёной травы и лесных цветов бегут сквозь неё тихие чистые ручьи…

Однако изменить колею своей жизни мне не под силу: мой наследственный капитал слишком скромный. Я вынуждена жить на жалованье.