– Шо за человек, – бормочет тело, не раскрывая глаз. – С самого утра вопли, маты. Пока в кишку не дашь, не успокоится.

Мукта раком вылезает из палатки и доверительно говорит:

– Каратистка, блядь. Третий дан.

Распрямляет спину. По-дружески хлопает меня по плечу.

– Не ссы, Шницель. Пока я с тобой, она тебя и пальчиком не тронет. О! А вон и мадам Ку-ку. – Мукта тычет в Вику. Та сидит возле другой палатки и шепчется с каким-то пареньком лет семнадцати. – Твоя тёла?

– Нет. А чего «мадам Ку-ку»?

– У нее в голове кукушка живет. Все вроде хорошо-хорошо, а раз в час должна прокуковать. Врубаешься?

Мукта находит сигареты и сразу же закуривает.

– Будем, блядь, мужской завтрак готовить. Даян, ты еще спишь?

Из третьей по счету палатки показывается растрепанная девичья голова.

– А ну цыц. Не буди мне короля. А то будет еще больше шума, чем от тебя.

Мукта пахнет дымом. Рот его перекашивает лыба.

– Король дрыхнет, бляди дрыхнут, а я тут должен, как вассал, вкалывать? Я КОГО, МАТЬ ВАШУ, СПРАШИВАЮ? Я ТУТ ДОЛЖЕН ВКАЛЫВАТЬ?

Из третьей палатки слышится тот же голос:

– Ну ты, Мукта, доигрался. Король уже проснулся. Сейчас он тебе даст.

– Но-но, шо я – короля не знаю?

Из палатки вылезает совсем голый молодой мужчина с примечательно длинным и тонким пенисом. На мелком смуглом личике – элегантная щетина. Темные волосы заплетены в тонкую косичку.

– Доброе утро, – тихим голосом здоровается юноша и подает мне руку. Я не знаю, жать ее или поцеловать. – Мы Король Галичины Даян Первый.

– Герр Хельг фон Пудель. Герман, – жму его ладонь.

– Пудель, – говорит король. – Очень мило. А откуда вы будете?

– Из Жовквы, – не моргнув глазом, соврал я.

– О, Жовква – это наши земли. Там живет один наш рыцарь, брат Василий. Он сейчас в Креховском монастыре. Вы не знакомы, случайно?

– Такой с бородкой? – тычу пальцем в небо.

– Именно он.

Король улыбается, подносит ладони к межбровью и произносит:

– Ом-м-м.

Мукта хлопочет возле огня, кляня мир, газеты и спички, называя их при этом пережившими неестественный половой акт.

Спутница короля, незаметно вылезшая из палатки, набрасывает монарху на плечи банный халат с полосатым узбекским узором.

– Оденься, – говорит она. – Стоишь, как мудак, яйцами светишь.

– Есть закурить? – с неизменно просветленным выражением спрашивает король.

– Не кури натощак, тебе нельзя. После еды покуришь.

Я решаю, что это королева. Женщина высокая, крепкая и волевая. По всему видно, правая рука его величества.

Когда королева отворачивается, его высочество наклоняется к Мукте и поднимается уже с папиросой в зубах. Король не разменивается на мелочи, а стоит в своем банном халате, выставив правую ногу вперед, и потягивает папироску. Стряхивает пепел в маленькую декоративную пепельницу, которую держит в левой руке. Король смотрит на север.

Королева возвращается из палатки, уже одетая в свое одеяние – джинсы, футболку, шлепки на босу ногу. Она выдергивает из его августейших зубов папиросу и бросает в огонь. Король невозмутим и держится в высшей степени достойно. Он смиренно кивает головой.

– Ом-м-м…

– Иди мойся.

Король неспешно исчезает. Я наблюдаю за этой сценой, сидя возле огня. Мукта рядом, скалит зубы и почесывает мохнатую грудь. Потеет, бедолага – дело уже идет к полудню. Я тоже покрываюсь потом. Что-то не вижу Вики.

Из четвертой палатки (всего палаток пять, они расположены буквой Г) вылезает еще пара: молодой юноша, похожий на тюленя в матроске, и моя знакомая К.

– Доброе утро, – здороваются они. Я оцениваю, как пара смотрится в тандеме. Весьма слаженно. Даже чем-то похожи. Говорят, это свидетельство близости душ. Все тернопольцы такие уставшие, что приходит в голову, будто они связаны между собой изнурительными оргиями.