В плане финансов у нас с Долговой были схожие ситуации.

― Всё будет хорошо, ― повторяет подруга, сжимая в руках мои поледеневшие от страха пальцы. ― Скворцов, в конце концов, не монстр какой-нибудь, а нормальный понимающий мужик. И отгулы дает, когда нужно. И отпускает пораньше. Ты главное работу свою выполняй и делай это хорошо. И проблем не будет, Поль. Если он нашу белоручку Лощевскую до сих пор не уволил, то тебе тем более нечего бояться.

― А, может, он с этой Лощевской…

Нет, ну мало ли…

― Ой, нет, ― смеется Наташка, ― ты когда его увидишь, поймешь, почему. Так, ладно, мне пора. У нас сегодня какой-то пик выездов, нужно комнаты в божеский вид привести. Увидимся позже, ладно?

― Ладно, ― одними губами, потому что всё ещё трясет, как маленькую.

Ровно через пять минут меня вызывают в кабинет к Скворцову ― я считаю, да. Управляющим Ривьеры оказывается весьма приятный на внешность мужичок лет шестидесяти пяти ― шестидесяти семи. Плюс минус пару лет. Я не очень в этом сильна.

Как только переступаю порог, вспоминаю своё предположение и стыдливо прикусываю губу. Нет, конечно, многие мужчины и в таком возрасте ещё ого-го, но это явно не про Аскольда Аристарховича. Весь его кабинет и рабочий стол буквально усыпаны семейными фотографиями и потрясающими детскими рисунками. А в воздухе стоит божественный запах пирожков, смешанный с подлинной нравственностью и твердыми принципами, которые выдают глаза. Такие мужчины априори не изменяют. Не-а.

― Архипова? Садись.

Да у него даже в голосе сквозит моральный кодекс.

Серьезно вам говорю.

Послушно опускаюсь в мягкое кресло рядом с дубовым столом, но инстинктивно сажусь на самый край и кошусь на дверь, просчитывая, сколько секунд буду до неё бежать, если провалю это важное для меня собеседование…

― Пирожок хочешь? Жена моя пекла. Пальчики оближешь.

― Я… не голодна, спасибо.

Хмурится, а затем берет салфетку и заворачивает в неё два подрумяненных.

― На вот, потом съешь.

А отказываться ведь неприлично, да?

― Спасибо.

― Я так понял, тебе нужна работа, ― складывает на столе руки, скрепляя пальцы в замок, ― но почему горничной? И почему в Ривьере?

― У меня подруга здесь…

― Наташа. Знаю. Хорошая. И о тебе хорошо отзывалась. ― признается, а я молчу, потому что боюсь ляпнуть что-нибудь не то. Ну что я сказать должна? Деньги нужны, да. А вариантов без образования не так уж и много… ― Вижу ты девочка хорошая. А я немало за свою жизнь повидал. Ладно, не буду тебя мучить, иди к Ларисе, она даст тебе анкету и все необходимые документы.

― То есть… вы меня берете? Так просто?

― А ты хотела, чтобы я тебе допрос с пристрастием устроил? Я увидел всё, что мне было нужно. Молодая, крепкая, полная сил. Не кисейная барышня, как некоторые здесь. И глаза у тебя живые и честные. Я был бы глупцом, если бы тебя не взял.

И говорит всё это, а я едва дышу от счастья.

― Иди давай, у меня ещё дел невпроворот.

― Хорошо, ― подскакиваю, благодарная и судьбе, и Наташке, и Скворцову.

Что так всё сложилось и вообще.

― Архипова. ― когда оборачиваюсь у двери, Аскольд Аристархович, надев очки, уже копается в каких-то бумагах. ― Про пирожки не забудь.

Улыбаюсь и окрыленная буквально вылетаю из кабинета и несусь к стойке регистрации, не веря, что в самом деле получу эту работу. Тяжелую. Полную подводных камней и сложностей. Но мою. Первую. МОЮ! И так лечу, что не замечаю выходящего из лифта мужчину. Налетаю на него, как вихрь, где-то глубоко в подсознании понимая, что теряю своё итак шаткое равновесие, которому только повод дай... но не падаю. Незнакомец ловит за плечи, предотвращая моё стыдливое фиаско. Которое непременно произошло бы, потому что Неуклюжесть ― моё второе имя.