– Хватит, – с не охотой выскользнул, провел головкой по губам, – ротик открой… – хрипло велел и несколько раз передернул затвор, кончая со стоном. – Теперь глотай. Это не страшно. Это твой муж.

Я поднял с колен хмельную жену. Нет, девочка, мы только начали. Остатки сорочки полетели на пол, а Лота упала на кровать. Я полностью разделся и раздвинул стройные ножки. Она вздрогнула, попыталась испуганно свести их. Я не дал.

Я не любил ее. Даже больше: жена вызывала у меня неконтролируемое чувство ярости и желание разрушать. Но я не планировал делать из нее фригидную застенчивую скромницу. Мне с ней еще детей делать!

– Расслабься… – шепнул и устроился между ног. Трусиков на ней не было, а нежная промежность пахла ягодами. Я включил свет: хотел посмотреть на нее внизу. Розовая плоть, мягкие складочки, маленький возбужденный бугорок. Я поцеловал его. Ласкал языком, гладил, втягивал в себя. Жена единственная, кого можно ласкать ртом. У меня раньше не было опыта, но я подготовился, много изучал теории. Сейчас практиковался. Интересно, кстати. Лота поползла на меня, захлебывалась неизведанными ласками, кусала губы и комкала простыни. На изломе оргазма, я резко бросил терзать ее плоть и стремительно пошел в атаку. Узкая и горячая. Целочка моя.

– Больно… – всхлипнула она.

– Сладко, – ответил, накрывая ее губы. Лота была подготовлена, поэтому вся сжалась, встречая свой первый оргазм. Я кончил в нее. Скорее залетит, а я стану относительно свободным.

Скатился тут же и потянулся довольно. Нашарил рукой остатки ее сорочки и обтер член со следами семени, смазки и крови. Вот и доказательство девственности. Никто, естественно, проверять не будет, но есть чем хвастануть Валиевым.

– Куда ты? – поднялась Лота, прикрываясь одеялом.

– Спать… – я встал и нашел свои брюки. Пойду к себе в номер. Пусть привыкает, что меня часто не будет ночью.

– Но?

– Никаких но! Я сказал, значит, так будет!

Все, ушел. Моей жене нужно понять и осмыслить, как она теперь будет жить.

Лота

Я лежала в постели и смотрела в потолок. Слезы сами текли из глаз. Без рыданий, всхлипов, соплей, только молчаливое болезненное страдание. За что он так со мной? Давид же сам хотел жениться на мне. Ухаживал, очаровывал, в любви признавался. Я ведь должна была выйти за Загитова Марата, об этом знала давно и была готова к династическому браку. Но неожиданно в моей жизни появился Давид. Мы были знакомы, но никогда особо не общались, а тут столько внимания… Обычно мужчины диаспоры, приближенные отца, держались со мной максимально уважительно, но и дистанцировались по полной. Чтобы не дай бог Валиев Равиль Фахитович не подумал дурного. Давид вел себя совершенно иначе: он знал, чего хочет и добивался меня. Мне двадцать, я студентка, а первый поцелуй сорвал именно он. Мне вдалбливали в голову, что я должна хранить себя для будущего мужа, которым должен был стать Загитов, и я даже придумала любовь к нему, красивому, строгому, волевому. Давид другой: обаятельный, с яркими темными глазами и длинными ресницами. Он много улыбался, шутил, называл меня прекрасной принцессой. Смотрел дерзко, целовал жадно. Я боялась говорить отцу, что больше не хочу замуж за Марата и, Аллах, папа одобрил кандидатуру Давида! Сегодняшний день был самым счастливым, а ночь должна была стать волшебной. Должна…

Я одна в постели, с мокрым от слез лицом, почти изнасилованная мужем. Я не понимала почему. Не знала за что. Как быть дальше? Неужели все так живут? Слепо подчиняются мужу? Я вспомнила мать, теток, окружение из диаспоры. По-разному живут, кто как. Подружки из университета вообще об одних ребятах думали, на свидания бегали, сексом занимались. Я теперь тоже… Вот он какой, значит, секс. Без поцелуев, нежности, любви. У кого спросить? У матери? Подруг? Жен, кто эту чашу пил не первый год? Стыдно. Я же дочь главы диаспоры, золотая девочка, принцесса. Мне всегда завидовали, а я держалась высокомерно и дерзко. Да, есть за мной этот грех. Вот и расплата. Или нет? Может, Давид перенервничал. Может завтра все будет иначе?