Повозка останавливается, и вместе с ней замирает мое сердце. Опекуны выходят первыми, и тут же раздаются приветствия.

Не хочу выходить. Хочу раствориться в этой повозке, стать ее стенами или полом, только не туда.

— Элла! Не заставляй всех ждать, — заглядывает внутрь сальная голова дяди.

Он улыбается, но вовсе не мне. Меня он, если потребуется, за волосы отсюда вытащит.

Я поднимаюсь с неудобного сиденья, и чувствую, что ноги практически не держат. От волненья? Я разбита.

Едва выхожу наружу, в глаза бьет яркий солнечный свет. Раздаются ликующие голоса и на меня летят лепестки роз. Хоть готовились впопыхах, про традиции не забыли.

Сквозь прозрачную вуаль вижу ровную дорожку из белого камня, ведущую к храму с острым шпилем. Вдоль всего пути стоят девчонки и мальчишки лет десяти. Улыбаются, думая, что провожают меня в лучшую жизнь. А я иду на смерть. И эти лепестки сродни цветам, принесенным на мою могилу.

Высокие двери храма распахнуты, и едва я ступаю носком острой туфельки на порог, как звучит орган. Мелодии печальней не нашлось? Точно похороны.

И жених стоит в черном. Ко мне спиной. Нет. Обернулся. Лицо каменное, как в прошлую встречу. Совершенно его не понимаю. И не хочу понимать! Самодур!

Нужно сделать еще шаг, а я не могу. Ноги будто приросли, гости смотрят. Ждут. Уже слышу шепот в толпе. Нужно либо разворачиваться сейчас же и бежать, либо уже принять свою участь.

— Элла, — голос Арона пронзает насквозь. Я вздрагиваю и делаю последний шаг.

Слава богам, мне не нужно смотреть на нареченного, достаточно внимать долгой речи жреца. Невесту не принято спрашивать, согласна ли она стать женой. Слово есть только у мужчины, и Арон говорит свое четкое ледяное “да”, которое острым наконечником стрелы вонзается в мое сердце.

— Боги принимают ваш союз! — заключает служитель и протягивает чашу. Сначала Арону, затем и мне. Уронить бы ее… но Астрит.

Приподнимаю часть золотой вуали и делаю глоток. Точнее, мочу губы, но этого достаточно. На запястье высвечивается темно-синяя брачная вязь, а помолвочный браслет отщелкивается и падает на пол.

Вот я и клейменная.

Арон по-хозяйски берет меня за руку. Я вздрагиваю, а ему хоть бы хны. Уверенно ведет за собой к портальной арке. Еще мгновенье, и мы оказываемся в просторном зале с огромным камином и несколькими темными диванами.

Еще один дом Эшеров? Тут я не была.

Растерянно оглядываюсь. Закатное солнце почти не пробивается сквозь плотную ткань гардин. Свечи не горят, но мрак не спасает от пронзающего взгляда Арона.

Он снимает с моего лица вуаль и видит, все то, что я о нем сейчас думаю. Сердится? Кто еще из нас должен злиться?!

— Что? – спрашиваю я его. — Не это ожидал увидеть? Увы, моя улыбка отныне запечатана вместе с моейю свободой! Тобой!

— Элла, — одно его слово, брошенное непривычно низким холодным голосом, и по телу дрожь. С чего вдруг?

— Что, Элла? Зови меня Мышью, раз не считаешься с моей жизнью! Я искренне тебя не понимаю! Ты ведь мог жениться на любой! Зачем ломать мою жизнь, когда знаешь, что у меня на сердце другой?!

— Прикуси язык, — приказывает он, и я затыкаюсь так, словно рот запечатали магией.

Один его взгляд и внутри меня паника. Да что же это такое? Я ведь никогда его раньше не боялась, а теперь дышать не могу, глядя на суровое хмурое лицо.

Это потому, что здесь мы только одни, не считая слуг, которые не выступят против слова хозяина? Нет. Дело не в этом. Я попросту его не узнаю.

Передо мной сейчас вовсе не адепт-выпускник с довольной игривой ухмылкой. Передо мной стоит мужчина, глава клана, не терпящий возражений.