Увы, направление, которое я выбираю, оказывается совсем не верным. Куча лавок с платками, портками, тапками, постельным бельем, но побрякушек нет.

В следующем ряду нас ждут уже рубахи и камзолы, а за ним обувные лавки. Нет тут украшений.

Солнце все сильнее припекает голову. Ужасно хочется пить, но не только от жары, но и от волнения. Дракон все это время идет молча, чуть позади меня. Лица его не вижу, однако кожей чувствую нарастающее недовольство.

Не знаю, сколько мы так ходим, но ноги уже начинают гудеть. Наконец-то забредаю в нужные ряды, но, пройдясь вдоль них, так нигде и не задерживаюсь.

— Ну? — спрашивает дракон, когда мы минуем последние лавки.

— Нет той женщины. Может, не торгует уже, — жму плечами, надеясь, что мне поверят.

Эшер резко останавливается, что заставляет меня обернуться. Увы, остановился он не потому, что загляделся на что-то или кого-то. Он смотрит на меня. Причем с крепнущей претензией.

— Ты мне солгала? — вроде, вопрос, а звучит как утверждение. Притом гневное.

— Зачем мне тебе врать? — тут же принимаюсь оправдываться я. — Ты ведь сказал, что не вернешь меня домой, пока я не покажу. Я, правда, старалась найти, но той женщины тут больше нет. Давно я покупала. Три года прошло. Нет. Четыре.

— Мышка, знаешь, кого я терпеть не могу больше всего? — темнеют глаза дракона. — Лицемеров и лжецов. И если раньше ты грешила только первым, то сейчас и во втором преуспела.

От необоснованной претензии я едва не роняю челюсть.

— Это я-то лицемерка? — злость прорывается сквозь негодование. — И где же ты разглядел во мне подобное?

— Ты вовсе не тихая, какой хочешь казаться, и я в этом неоднократно убедился за последние часы. А если так, то зачем притворяешься кроткой для всех? Зачем эта маска, когда ты другая?

Не знаю почему, но его слова бьют прямо в сердце. И злят. Люто злят!

— Наверное, потому что мне нельзя быть бойкой в моем положении? Не этого ждут от сироты, знаешь ли! — заявляю ему в сердцах.

— Не общество ждет этого от тебя, Элла. А ты считаешь, что обществу это надо, — преспокойно сообщает мне он.

Я решила, что так надо?! Три “ха-ха” четыре раза! Мне это годами в голову вбивали, к его сведению!!... И да… я перестала за себя сражаться… спряталась.

Нет! Не хочу об этом думать. Качаю головой из стороны в сторону и сержусь еще больше. Сержусь на себя, на дракона!

— Да что ты знаешь?! — злюсь я все сильнее. — Ты факультетом ошибся! Надо было не в боевые идти, а в читатели душ, раз так любишь топтаться в этих самых душах! А сам-то? Сам-то разве честный?

— В чем-то хочешь меня уличить? — смотрят в упор зеленые глаза.

— Уличить? Нет! Хотя, да, Ваша Светлость! С одними ты добрый и заботливый, с другими грубый и резкий! — высказываю я ему, прокручивая в голове не случившийся курортный роман и сцену в гостевом доме. — Это ли не лицемерие?

— Потому что одни мне дороги, а на других — все равно. Ни больше, ни меньше, — отвечает он. — Еще есть что сказать, раз уж решила быть настоящей?

— О да, есть! Но вот сил больше тратить не хочется!

— Тогда вернемся к разговору о подвеске.

Нет! Вы только посмотрите на этого чешуйчатого! Я сейчас взорвусь!

— Ты куда пошла?! — рычит мне в спину Арон, когда я молча разворачиваюсь и просто иду прочь.

— Куда угодно, лишь бы подальше от тебя! — заявляю я ему, не останавливаясь, и гневно проминаю каблучками туфель иссушенную землю.

И, правда, куда я иду? Как доберусь отсюда до дома?

— Малая, не глупи! — раздается вслед. — Я тебя никуда не отпускал!

— Сдалось твое разрешение!

Он идет за мной? Вроде, нет. И куда мне дальше? Я ведь ничегошеньки тут не знаю. Так как же выбраться?