О времени встречи в его офисе они с приятельницей Полыгалова договорились по телефону. Имя своё она произнесла в трубку неразборчиво, и, чтобы не путаться Саша записал в ежедневнике на пятницу просто – «Вовкина подружка». Голос у неё по телефону звучал приятно, но это ничего не значило – обладателем милого и приятного голоса мог оказаться в жизни кто угодно, особенно, если речь шла о представительницах слабого пола. Бывали в Сашиной практике случаи, когда такие вот милые женские голоса вдруг начинали наполняться металлом раздражения и властности. Да и, по большому счёту, Саше было всё равно, кто в пятницу к нему придёт – молодая красавица или не такая уж и молодая дурнушка. У него жена, трое детей, долги за прошлогодний отпуск в Крыму, больной желудок, что ему до чужой красоты? Вот если проблема у незнакомки окажется не самая сложная, а деньги водятся – тогда, конечно, другое дело. Нет такого спора с потерявшими стыд и совесть партнёрами, с которым не смог бы справиться лучший юрист современности – Александр Петрович Романов.

В коридоре раздались шаги, зазвучали голоса, и его помощница Татьяна открыла дверь в кабинет. Торжественно и важно она изрекла: Александр Петрович, к Вам просительница. Сколько раз он просил верную соратницу не пытаться производить впечатление на клиентов старорежимными выражениями – бесполезно. Была Татьяна Эрнестовна Крутник упряма и именно так понимала высший секретарский класс. И за это стремление – всё делать по самому высокому классу – Саша многое ей прощал. И полноватую фигуру и излишнюю суровость в общении с сотрудниками фирмы.

Личный помощник руководителя компании – товар штучный. Необходим человек, имеющий множество разных навыков, готовый за многое брать на себя ответственность. А главное – разбирающийся в людях, умеющий чувствовать ход ведущихся шефом переговоров и обладающий способностью своим, вроде бы случайным вмешательством в ход дискуссии, снижать никому не нужное, но неизбежное иногда напряжение. Если Татьяна Эрнестовна посчитала нужным лично проводить незнакомку к нему в кабинет, значит, что-то её в клиентке насторожило или заинтересовало – не каждый посетитель удостаивался от неё подобной чести. В такой ситуации Саше оставалось только вовремя уловить намёк на необычность визита и попытаться соответствовать, поэтому он встал, поправил несуществующий сюртук и приосанился. Татьяна, одобрительно скользнув по шефу взглядом, исчезла в проёме двери. А в его кабинет вошла Мечта.

О том, что это именно она, Саша догадался сразу, хотя пара минут ему всё-таки потребовалась, чтобы внимательно прислушаться к себе и попытаться успокоить внезапно часто-часто забившееся сердце. Да, ошибки быть не могло, это была она – его Мечта, о которой он уже почти перестал думать и на встречу с которой почти перестал надеяться. Перед ним стояла высокая темноволосая молодая женщина в пёстром демисезонном пальто. Чуть удлинённый овал её лица был точно подчёркнут идеально выбранной причёской. Незнакомка улыбалась, но её тёмные глаза смотрели на Сашу строго и немного испытующе.

И голос… Голос, которым она произнесла обычные слова приветствия, оказался глубоким и завораживающим. Таким голосом можно приводить к покорности целые народы, а не то что одного простого юриста, который в эту минуту, потеряв дар речи, медленно пытался осознать необратимость происходящих в его жизни изменений…

Женился Саша достаточно поздно. До двадцати пяти он вообще старался видеть в окружающих его женщинах только друзей. Нет, он, конечно, влюблялся и в детском саду и в симпатичных одноклассниц в школе, но как-то очень робко, не по-настоящему. Может быть, причиной этому была мамина строгость, может быть, юношеская стеснительность или какая-то забытая детская травма – пусть психологи разбираются, простому человеку тайну эту не разгадать. Важен результат – до поступления в университет обязательная первая любовь к Саше так и не пришла. Не посетила она его и во время учёбы на факультете. Ну, положим, женщин, записанных им в друзья за годы учёбы, было немало, и некоторые неоднократно пытались заставить его переступить тонкую грань между дружбой и более близкими отношениями, но он делал вид, что намёков не понимает, а прямые объяснения в любви останавливал и переводил в шутку.