Первым в больницу прикатил заместитель начальника особого отдела Общества изучения сверхэнергии. Весь какой-то прилизанный господин сразу вернул князьку его драгоценный кинжал, после чего рассыпался в извинениях и пообещал незамедлительно уладить сей досадный инцидент. Туманского со всем почтением препроводили на выход, а вот консультанту пришлось задержаться.

– Что же ты, Серёженька, творишь, паразит? – прошипел ему на ухо враз растерявший всё своё подобострастие особист. – Ты на кой чёрт этого павлина сюда привёз?

Молодой человек явственно побледнел, ответил, слегка заикаясь:

– Но князь пожелал увидеться с родичами…

– Ты князю служишь или республике? – надавил на него представитель особого отдела, ухватив за лацкан пиджака. – Почему он тобой вертит, если это ты его направлять должен?

– Но не запрещать же ему общение с родственниками?!

– Да какие они ему родственники? Слуги они ему! И твоя первоочередная задача отсечь князя от прежнего окружения, ввести его в новый прогрессивный круг общения! Иди работай!

Молодой человек бросился вдогонку за подопечным, а особист поправил чуть сдвинувшийся в сторону узел галстука и зло бросил вслед:

– Бестолочь!

Судьба троицы джигитов его нисколько не заботила – когда прибыл дознаватель комендатуры, особист лишь рекомендовал раскидать парней по разным отрядам, после чего откланялся. Ну а я остался давать показания и дожидаться составления протокола об административном правонарушении. Не моём, разумеется, а детей гор. Ладно хоть ещё в силу очевидности случившегося обошлось без очных ставок и проведения всяческих следственных экспериментов. Подписал все бумажки и отправился восвояси. Точнее – к доценту Звонарю.

Обретался он здесь по соседству с главврачом, у них даже приёмная общая была, и сейчас в ней оживлённо переговаривались несколько весьма солидных на вид мужчин. Все они смолили папиросы, под потолком витали сизые клубы дыма. Ни на медиков, ни на пусть даже и высокопоставленных научных сотрудников эти товарищи нисколько не походили – создалось впечатление, что в больницу заявилась с проверкой чиновничья братия.

Когда секретарша в ответ на мой вопросительный жест в сторону кабинета Звонаря отрицательно покачала головой, я окончательно в этом своём предположении уверился и опустился на стул для посетителей, где и просидел никак не менее получаса. За окном уже окончательно стемнело, когда от Макара Демидовича вышел главврач и смутно знакомый господин – плотный, но отнюдь не грузный. Толком присмотреться к тому не вышло: выглянувший в приёмную Звонарь заметил меня и поманил к себе в кабинет.

Там оказалось накурено, на столе красовалась початая бутылка дорогого коньяка, на тумбочке стоял поднос с десятком фужеров – чистых и с остатками напитков.

– Жалуются на тебя, Петенька! – объявил Макар Демидович, показавшийся если и не подвыпившим, то определённо слегка нетрезвым.

– Из Общества звонили? – усмехнулся я. – Не особисты хоть?

– Не особисты. Заместитель по воспитательной работе.

– Я их слушателя и пальцем не тронул, только обезоружил. А его родственнички сами напросились. Да и в Обществе они не состоят. Я уже рапорт куда следует подал.

Звонарь глянул в ответ остро и совершенно трезво, ещё и спросил с подковыркой:

– А к грубой физической силе ты был вынужден прибегнуть, потому что…

– Сверхъестественное воздействие могло повлиять на состояние внутренней энергетики соискателей, – без заминки ответил я.

– Соображаешь! – похвалил меня доцент, взвесил в руке бутылку коньяка и с тяжёлым вздохом переставил её на поднос. – Ничего-ничего! Теперь злее будут. Сами князьку своему голову отрежут, если тот в ногу со временем идти не пожелает. Работа с иностранными соискателями предполагается системной и всеобъемлющей.