Внимание сразу привлекла передовица – речь в ней шла о задержании оперативниками РКВД заместителя начальника Пограничного корпуса, которому инкриминировались государственная измена и сотрудничество с айлийской разведкой. Журналист весьма убедительно связывал его подрывную деятельность с неудачами в охране государственных рубежей при вторжении нихонского оккупационного корпуса и прорыве к столице интервентов. Процесс обещал выдаться громким.

В остальном же ничего из ряда вон за первую неделю нового тысяча девятьсот сорок первого года не случилось. Продолжался рост напряжённости в Центральной и Восточной Латоне, демонстрировала свою полную несостоятельность Лига Наций, грозили возобновиться боевые действия на линии разделения между Средином и Оксоном.

Вернув газету в портфель, я допил чай, нахлобучил кепку и отправился на беседу со Звонарём, дабы перед отъездом в Новинск доложить о предварительных итогах обследования иностранных соискателей, а заодно согласовать расход спирта. Проблем не ожидал ни с тем, ни с другим – главное было застать патрона на месте, ибо куковать до позднего вечера на Кордоне мне совершенно не улыбалось.

Не могу сказать, будто испытывал такой уж сильный дискомфорт от излишней близости к Эпицентру, просто выматывало подспудное ощущение неправильности. Вот сейчас прохладный ветерок всего так и обдувает, а такое впечатление, будто у раскалённой домны стою – аж лицо испариной покрылось, пусть и спокойно иду, никуда не тороплюсь.

Надоело хуже горькой редьки!

Как нарочно доцент Звонарь до конца дня убыл на какое-то совещание в новую больницу. Я мысленно ругнулся, вышел на улицу и потопал на западную окраину. Холодный ветер нёс по улицам пыль, приходилось то и дело отплёвываться, но и так на зубах беспрестанно скрипел песок. Ещё и солнце к закату клониться начало – значит, опять в потёмках в Новинск возвращаться придётся. Не люблю.

Когда подошёл к больнице, на огороженном высоким забором дворе рядком выстроились запылённые легковые автомобили, чуть в стороне от них стояли четыре автобуса, рядом толпились юноши и барышни, доставленные на Кордон для прохождения медосмотра. Первые ласточки, на которых станут обкатываться рекомендации по оптимальной подготовке соискателей к инициации, выработанные Рашидом Рашидовичем под мудрым руководством Макара Демидовича.

Ах, да! Совсем забыл! Ещё при участии Михаила Прокопьевича.

Остальных, и меня в том числе, на титульном листе методических указаний обозначили ёмким словом «прочие».

Да и наплевать! Честно говоря, в итоговом варианте от наших первоначальных разработок остались только рожки да ножки. Мы просто заложили базис, обосновав концепцию нового подхода, не более того. Опять же учёный совет посчитал более перспективным проект доцента Паука, а наш занял лишь второе место. Из двух. По объективным причинам инициативу покойного Резника на рассмотрение выносить не стали, её взяли в разработку специалисты совсем другого профиля.

Шагая через двор, я с интересом поглядывал на симпатичных девиц, а вот на толпившуюся у одного из автобусов группу молодёжи обратил внимание, лишь когда там вспыхнула ожесточённая перебранка и кто-то пронзительно завизжал. Тогда остановился, оглянулся, переложил в левую руку портфель.

Ссоры и даже потасовки между соискателями случались с завидной регулярностью, при иных обстоятельствах я бы прошёл мимо, предоставив разбираться с нарушителями режима старостам, но сейчас безобразничать взялись молодчики, с первого взгляда отнесённые мной к уроженцам Касизских гор: все как один черноволосые, горбоносые и в национальных нарядах, тут ошибиться сложно. Статный крепыш удерживал за талию пытавшуюся освободиться барышню, трое его подпевал толчками пихали друг к другу, надо понимать, попытавшегося вступиться за девчонку паренька, а остальные соискатели наблюдали за всем этим безобразием с безопасного расстояния и лишь словесно порицали хулиганов.