– Растяпа, – испуганно отругала неуклюжего брата такая же темноволосая девочка, когда он встал и, прихрамывая, пошёл обратно к дереву. – Всё, хватит, сейчас хозяин прибежит, ты кричал на весь сад. Делаем ноги.

Они припустили вдоль растущих рядами деревьев, легконогая тоненькая Глия обогнала друзей, даром, что была младше, и первой влетела в появившегося на их пути сторожа.

– Ах вы, паршивцы! Воровать удумали! Вот я вас! – Грузный мужичок с раскрасневшимся лицом, ухватив за руку девочку, попробовал было кинуться за остальными, но ему прямо в лоб прилетел растёкшийся липким соком краснобокий плод. Второй персик попал в грудь, украсив несвежую рубашку ещё одним живописным пятном, третий, задержавшись на секунду на выдающемся носу, шмякнулся вниз. Пока он, выпустив маленькую воровку, пытался протереть глаза от склеившей ресницы мякоти, троица уже рванула вперёд, не забыв прихватить и слегка полегчавший мешок. Уже у самого порога, отдышавшись, они попадали на траву заходясь счастливым беззаботным смехом, который бывает только в детстве, когда сиюминутная радость затмевает собой все перенесённые горести. Окрик, раздавшийся из распахнувшейся двери, холодной водой смыл всё веселье.

– Где вы шлялись?

– Мы принесли персиков, – Радха, бывшая заводилой во всех их проказах, поднялась и протянула стоящему на пороге Гнерду мешок.

– Бездельники! Чем вам наказано заниматься?

– Мелетацией, – робко ответила из-за спины Ройла Глия.

– Ме-ди-та-ци-ей, – прорычал Гнерд. – Я же всё рассказал, пошли прочь наверх.

Он откусил от персика, слизывая потёкший по рукам сок и, подождав пока понурая троица не скроется на верху лестницы, захлопнул входную дверь. Уже три года они со Смирном нянчились с этой ребятней, а толку никакого. Единственное, что удерживало их здесь, было неплохое содержание, которое позволяло существовать относительно безбедно, и становящаяся всё призрачней надежда на возрождение своих сил. Хотя порой он начинал думать, что существование в доме с пятью мелкими недоносками не оправдывается никакими деньгами. Последними чёткими указаниями на их счёт была обязательная медитация всех подросших паршивцев. Правда, что такое медитация, Гнерд и сам понял с трудом, тщательно заучив сложное слово и примерные объяснения, поэтому прочитав с бумажки детям, что они должны делать, он посчитал свою функцию выполненной, не забыв уточнить, что присмотр за младшими Дарком и не так давно найденной Карной остаётся за ними.

– О, персики. – Смирн, выполнявший функции повара, что-то резал на кухне. – Откуда?

– Мелкие принесли, – с набитым ртом ответил Гнерд и уселся на свободный табурет, вытянув короткие ноги, одна из которых искривлялась под неестественным углом – последствие давнего перелома. У простых людей не всегда хватало денег на услуги целителей, да и попадались они не так часто, как хотелось бы.

– Хоть какой-то от них толк. – Смирн тоже залез в мешок, выбирая плод поспелее. – Я ещё тогда тебе говорил, что плохая это затея.

– Да хоть ты не нуди. Спать есть где? Ешь досыта? Что тебе ещё надо? Оставался бы там овец пасти.

– Я их и теперь пасу. Ты же у нас и в город, и везде ходишь, а я, как дурак, с этими здесь. – Он обиженно засопел. – Вот уйду куда-нибудь! Про нас уже и забыли все, столько лет прошло.

– Ну-ну, – Гнерд, на минуту представивший, что остался наедине с этим сопливым воинством, быстро пошёл на попятный, – Смирн, братишка, ты же помнишь наши планы. У нас все ещё впереди.

– Что-то мне не верится. – Бывший чёрный маг взглянул на всегда бывшего для него авторитетом старшего брата, но получив в ответ уверенный кивок, покорно принялся дальше шинковать овощи.