В это время Никита тащил очередной труп мимо дивана. Дмитриев махнул на него рукой.

– А с Никиты и не спросишь ничего. Для него что запой, что смерть, одна ерунда.

В ответ дворецкий исподлобья взглянул на некроманта и заулыбался.

– Пушкин нормальный получился. А этот облезлый какой-то! – проворчал Никита, привязывая тело Достоевского к столу. Голос дворецкого был глубоким и с хрипотцой, что добавляло его суждениям веса.

– И этот нормальный получился, – строго ответил ему Олег. – Надеюсь, он посмирнее будет.

Олег всё ещё носил небольшой пластырь на лбу в том месте, куда Александр Сергеевич умудрился попасть ему табуретом. Хорошо, что Никита быстро усмирил поэта, затолкав его в подвал. С тех пор некромант не оставлял надежды договориться с Пушкиным, однако тот в переговоры не вступал совсем.

Олег открыл Достоевскому рот и принялся старательно наносить ему на зубы эпоксидный клей. Никита, проверив ещё раз узлы, встал рядом с молча следившим за приготовлениями Виктором.

– Так я-то тут тебе зачем? – спросил Студёный, давя зевок. – Вы вон с Никитой вдвоём справитесь.

– Я думал, тебе просто интересно будет.

– Ты им всё равно рот заклеиваешь, что тут интересного тогда. Я и так верю, что он сейчас восстанет и начнёт вырываться, небось.

– Может, и не начнёт. Тут не угадаешь. Если вменяемый будет, то и с заклеенным ртом можно будет пообщаться. А иначе к Пушкину сразу отправится.

Олег закончил наносить клей. Он сжал двумя руками челюсти Достоевского и кивком подозвал Никиту, который обмотал голову писателя эластичным бинтом. Несколько секунд все трое стояли молча перед трупом. Затем Олег засёк время на наручных часах и стал прибирать стоящие кругом бутыльки и склянки.

– А от чего он умер? – спросил Виктор.

– Что-то с лёгкими, – ответил Олег, не отрываясь от своего дела.

– А твой эликсир и это восстанавливает? А то с Пушкиным ясное дело. А тут? Может ведь неудобно выйти: оживёт и тут же снова коньки отбросит.

– Не, всё чётко должно выйти. Тут ведь это не важно, важен лишь косметический эффект.

Виктор задумался. И правда глупость какую-то сказал. Как может зомби от болезни лёгких помереть. Подождав, пока некромант перестанет греметь бутыльками, он спросил:

– И что? Ты надеешься Пушкина заменить им? Думаешь, с ним легче договоришься?

Олег закончил прибираться и сделал многозначительную паузу. Потом он хлопнул Виктора по плечу и, направляясь к двери, сказал:

– Я и с Пушкиным ещё не все надежды потерял. А этот вообще вроде при жизни много о деньгах беспокоился. Куплю его, – некромант рассмеялся. – Ну или сыграю в карты с ним на его бессмертную душу.

Они направились на кухню, где уже стоял приготовленный Никитой обед. Не то чтобы дворецкий хорошо готовил, но недавно Дмитриев в шутку подарил ему кулинарную книгу, которая внезапно увлекла незадачливого слугу.

Никите и Виктору еда была, в принципе, не нужна, однако по старой памяти дворецкий всегда уплетал за обе щёки. Виктор же ел немного, для вкуса, и находился за столом просто ради компании. Сидя напротив Олега, он отметил про себя, что, несмотря на хороший аппетит, некромант всё время отвлекается и поглядывает на часы.

Он был, как обычно, бодр, но к этой бодрости теперь добавилась нервозность. Бесплодные попытки завербовать Пушкина явно пошатнули его уверенность в первоначальном плане.

– И всё-таки я не понимаю. Зачем тебе эти классики? Может, попроще что придумаем? – спросил Студёный.

– Я тебе уже говорил. Наша жизнь – это искусство. А политика – тем более. Вот и будет красиво начать с поддержки классиков, – ответил Олег, закончив жевать. – Если бы у меня была тяга к живописи, то я бы занялся этим, но раз у меня тяга к власти, то я тоже намерен заниматься этим красиво. К тому же наша нация – самая читающая. В нашей культуре же всё пропитано этим. Так что народу понравится.