– Там какая-то шайка головорезов напала на совсем молодую женщину. Такая дикость, не могу понять, что в головах этих примитивных людей?! А она почти умерла, Руна. Она очень хрупкая, беззащитная…

Руна вовсе не оценила внезапный переход и нежность в голосе Её любимого.

А затем, Амон будто резко собрался с силами, все для себя решил и, поймав взгляд лисы, твердо произнес:

– Руна, ты должна знать, что во дворце появилась новая гостья. Не обижай ее, она совсем слабая. Пусть привыкнет, вольется в жизнь во дворце, а там посмотрим, что делать с чужестранкой.

Услышанное повидавшей множество побед алебардой ударило по нутру лисы, заставив проявиться хвосту под тонкой юбкой. В происходящее верить не хотелось – слишком неожиданно, несправедливо.

А эпитет-то какой подобрал, посмотрите-ка – “чужестранка”...

– Не вздумай обижать Лорелей, я тебе запрещаю. – Его глаза блеснули предупреждением и всеми оттенками серьезности намерений. Он прекрасно знал свою характерную воспитанницу.

Или ирлинг искренне верил в это.

А Руну накрывало осознанием – с головой, топя все надежды и мечты. Снова.

Это все, зачем он ее позвал? ЭТО было истинной причиной совместного ужина?

Руна вдруг рассмеялась. Заливисто, весело. Истерично.

Взгляд Амона сменился на удивленный, даже пораженный – он никак не ожидал подобной реакции.

А девушка просто заставляла себя дышать. Глубоко, удерживая внутри бурю.

– Конечно же, доверить свою находку заботе мужчин ее же королевства ты не решился, – отсмеявшись, она смахнула выступившие от эмоций слезы. – Боги, мой Повелитель, да у тебя страсть к собирательству, – звонкий мелодичный голос наполнился ядом.

Да, намекала Руна именно на себя. Двадцать три года назад.

– Тут и лекари не помогут, правда? – еще один ядовитый выпад достиг цели.

Нежные руки порывисто высвободились от томительной и желанной ласки.

Воспитанница правителя вдруг отчетливо ощутила всем своим духом, той силой, что была частью кицунэ – эта Чужестранка заберет ее счастье. Она отнимет у нее любимого. Навсегда.

Отчетливое понимание, необъяснимое, но почти осязаемое. А Руна привыкла доверять своим чувствам – они ее ох как редко подводили.

И так некстати в груди вспыхнули ее “чужие” воспоминания – она уже теряла. Лиса знала, что испытываешь, когда теряешь любимого. И от этой боли хотелось взвыть.

– Если хочешь ее – бери, – хрипло выдавила из горла девушка. – Делай все, что пожелаешь, мой Свет. Но тогда и я хотя бы раз получу то, что хочу, – с надрывом шепнула она и подалась вперед, наваливаясь на Правителя и прижимая его спиной к полу.

Его растерянность была столь искренней, Амон опешил и не сдвинулся с места, когда мягкие нежные губы накрыли его неумело, но настойчиво. Запах сушеных трав и летних цветов окутал, заставив всего на минуту забыться.

И этой минуты хватило, чтобы углубить поцелуй, обхватив девичий затылок.

Тонкие ладошки заскользили по мощному телу с невиданной ловкостью расстегивая рубашку и брюки.

Руна задохнулась от переполнивших эмоций, когда она почувствовала возбуждение мужчины, упирающееся ей в бедро.

Это была победа. Маленькая, но восхитительная и важная.

Она хищно втянула носом, проведя его кончиком по широкой шее, лизнула горячую кожу и заурчала. А затем потерлась о напряженный пах, жалея, что платье задралось недостаточно высоко.

– Руна, прекрати, что ты творишь? – чудесную негу прервал хриплый рассерженный голос.

Но она не поняла, что зол был мужчина, в первую очередь, на самого себя. Потому что выпускать из рук хрупкую фигурку не хотелось. Потому что ладони чесались провести по нежной коже девушки, зарычать от удовольствия, впиваясь в ее рот новым поцелуем.