Возможно, она бы не услышала тихий, едва различимый шепот, погруженная в свои мысли. Но ее природа сыграла злую шутку:

– Я могу чем-то помочь тебе?

Амон просто не мог не спросить, пусть и не был уверен, что стоит. Только вот…

“Эления, я ведь могу помочь с делами в храме. Не ходи одна вглубь леса. Какой бы сильной ты не была, не рискуй”... – взрывающееся в голове воспоминание, голос, от которого хочется закричать.

– Не можешь, – заставила себя сделать вдох девушка, пытаясь привести ритм сердца в порядок и прогнать навязчивый туман из головы. – Ты не поможешь. У каждого своя роль, у всего своя цена.

– Может, кто-то из лекарей сможет облегчить состояние? – не сдавался мужчина, озвучив то, что лиса никогда не хотела бы от него услышать.

Ни от кого на свете!

Лекарь…

Дернулась, подняв голову и бросив хищный взгляд на правителя. Неужели он не понимает?!

К терзающей сердце тоске прибавилась злость и обида.

Так и знала, что не поймет. Не примет, решит “лечить”, но как можно вылечить того же ирлинга от крыльев? Выдрать их с корнем? Ну конечно же… Куда лисе до этих крылатых жителей воздушного острова!

– Для чего ты позвал меня сегодня? Это все, о чем желал спросить? – получилось излишне резко, но сейчас лиса ни о чем не жалела. Она не позволит Амону считать себя слабачкой.

Она…

Она!

Мстительный дух задрожал от предвкушения развлечений, подталкивая на пакости. Боги, лучше сейчас просто уйти.

– Варежка, я не хотел тебя обидеть, – тут же среагировал мужчина, поднимаясь со своего места и подходя ближе, вставая на колени в ногах сидящей в кресле лисы.

Взгляд правителя такой чуткий, обеспокоенный. Крупные ладони накрывают маленькие светлые ладошки девушки, легонько сжимают, и грубоватая кожа бережно ласкает тонкую, нежную.

И дух дрожит снова, но от другого чувства… Руна разрывается между этим тянущим на глубину взглядом, и в то же время желает запечатлеть ласку, картинку того, как их руки обнимают друг друга так интимно…

И тоска в груди разрастается лишь больше, подкармливая злость.

“Варежка” – она для него все та же маленькая зверушка, яркая привязанность к ребенку.

– Для чего ты меня позвал? – она просит себя, умоляет быть терпеливой, сохранять самообладание до последнего. Чтобы потом уйти с прямой спиной.

О том, что уйти придется, она поняла как только позволила себе полностью слиться взглядом с любимым. И в нем не было ничего из того, что девушка так часто видела в глазах других мужчин, желающих быть к ней ближе.

Что ж, очередной ее проигрыш.

Внезапно Амон сам разорвал зрительный контакт, отвернулся, пряча лицо. Руна почувствовала, как хватка на руках стала тверже.

– И все же подумай о помощи лекаря, ладно?

– Для чего ты позвал меня сегодня, Амон? Для чего я здесь? – повысила голос осознанно, за хвост вытягивая себя из этой сладкой патоки запретных ощущений.

Потому что устала ждать и готовиться к худшему. Да что же заставляет ее любимого так нервничать?!

– На днях я спускался на нижние земли, мне нужно было проявить уважение к местной власти, их короли собрались в одном городе ради этого. Между встречами, что затянулись, как ты знаешь, на несколько дней, я решил прогуляться по их миру. Я катался на их экипажах, оценивая изобретение, летал на крыльях, поняв, что нет ничего лучше именно такого способа для путешествий. И, в какой-то миг, в одной из подворотней я вдруг услышал крик о помощи.

Лиса заметила, как дернулся его кадык, а голос стал куда приглушеннее.

Показалось, сейчас и злость ее вся истает, и обида. Амон был словно чем-то сильно опечален, будто чувствовал ответственность за чужую жизнь всем сердцем.