Неинтересные истории скучного города. Люди вокруг Марк Кучинский

– Нет, ну кто бы мог себе представить? Четыре контракта за какие-то пару часов! – Мсье Коприсс и господин Эм вышли из казино на центральной площади и закурили. – Я чувствую себя полным сил и азарта! Думаю, к полуночи мы сможем заключить не менее десятка сделок!

– Ранее вы сторонились этого заведения. – Эм смотрел на своего друга с легкой ухмылкой. – Помнится, вы говорили что-то про упадок морали в лицах прихожан этого храма алчности и нежелание иметь дела с теми, у кого из всех желаний – разбогатеть без какого-либо усердия.

– А давайте мы будем думать обо мне плохо по очереди? Я был первым и уже успел подумать, поэтому извольте оставить свои едкие замечания при себе. Тем более что и вы не настаивали на обратном.

– Как будет вам угодно, мой друг. Еще зайдем на пару коктейлей? – Но ответить мсье не успел, так как их окликнул голос молодого парня за спиной.

– Друзья! – Юноша, с кем мсье буквально час назад заключил сделку на предоставление удачи, встал напротив и также закурил. – Большое спасибо вам, что пришли ко мне в такое сложное время! Вы не поверите! Я не только смог отыграться, но и планирую приумножить свой капитал!

– Простите, что? – Коприсс закашлял не то от новости, не то от дыма, попавшего, как говорят, «не в то горло». – Что вы хотите сделать?

– Я поставил огромную сумму на лотерею, результат которой огласят ровно в полночь! Все, что выиграл и принес! С моей-то удачей этой ночью я точно сорву джекпот!

Парень сиял от возбуждения и восторга, но лица его новых друзей скорее передавали ошеломление и предчувствие чего-то неприятного.

– Прошу заметить, Дмитрий, – начал мсье, – что наша с вами сделка распространялась лишь на отыгрыш проигранного за вечер. Вы же помните?

– Конечно-конечно! – Юноша уже почти докурил. – Но ведь удача на моей стороне! Верно?

– Безусловно. – Коприсс улыбнулся, но в глазах было лишь сожаление. – Впрочем, нам уже давно пора вон (Коприсс немного замялся и неуверенно указал рукой в направлении ближайшей остановки автобуса) туда, как раз там будет наш автобус, как раз нам туда и надо уже сейчас! Всего доброго!

– До скорой встречи! – бросил парень уходящим силуэтам и поспешил вернуться в казино.

– Мы уже уходим? – спросил Эм, когда они пересекли дорогу по направлению к остановке.

– Да-да. Я притомился. Устал. Не хочу больше работать. Да и ночь на дворе.

– Не хотите увидеть его разочарование?

Мсье остановился, обернулся, чтобы рассмотреть казино еще раз, и перевел взгляд на коллегу.

– Жизненный опыт, мой дорогой Эм, – процесс долгий; он может быть весьма болезненным, и лишние свидетели тут ни к чему. И да, не хочу.

– Может, тогда такси?

– Нет! Там будет сидеть водитель, который может случайно сообщить нам о том, что давно хочет отпуск или открыть свое дело. А оно нам надо – заключать новый контракт перед самым сном? Тем более что автобус идет прямо мимо нашего дома и мы уже почти дошли до остановки.

Несмотря на то что был уже поздний вечер и прошли уже две недели сентября, погода была вполне себе сносной и даже теплой. Мсье Коприсс и господин Эм, одетые по погоде, сидели и ожидали свой автобус, нисколько не чувствуя дискомфорта. Коприсс, как и полагается человеку с собственным представлением о стиле и моде, имел на ногах коричневые туфли с круглыми носами, зеленые носки и легкие брюки чуть светлее цвета обуви. Темно-зеленая рубашка, жилет, запонки, украшенные рубинами, красный шелковый галстук и черное осеннее шерстяное пальто завершали его образ. Господин Эм же, наоборот, как и всегда, не позволял себе никаких цветов, кроме как черного и белого: черные туфли-лодочки с отполированными носками, аккуратные зауженные черные джинсы, белая рубашка и черный тонкий галстук, а сверху – обычная осенняя черная кожаная куртка.

– Вы о чем-то задумались? – господин Эм протянул сигарету другу.

– Нет, – мсье закурил, – да. Не знаю. Наверное, все же да, задумался.

– Из-за того паренька в казино?

– Да. – Мсье посмотрел на друга. – Но я не могу понять – отчего? Я был разгорячен, настроен на новые рекорды, сделки, ставки, как говорится: «Выпускайте меня, тренер!» – И Коприсс сделал пару неловких движений, напоминающих джебы в боксе. – А тут выходит он, говорит, что снова сделал ставку, и моего боевого настроя как не бывало. Какое мне до него дело? В конце концов, это все его выбор.

– Не забывайте, – Эм встал со скамейки остановки и выглянул в сторону шоссе, откуда должен был приехать их автобус, – вы все еще тоже человек. Вам должно быть свойственно сопереживание близким.

– Нет, это точно не сопереживание! Это что-то другое. Я разозлился на него за его же выбор. Даже, если угодно, возненавидел! И в то же время я разозлился отчего-то и на себя. За то, что не могу его отговорить. Или за то, что я должен был что-то сделать, но никак не мог придумать – что.

– Думаете, что люди испортились окончательно?

– Испортились?! – Мсье посмотрел на своего друга так, как будто он сообщил что-то, не имеющее соприкосновений со здравым смыслом. – Они что, молоко, что ли? Нет, люди не портятся.

Мсье докурил сигарету и выбросил окурок в урну рядом.

– Желания! – продолжил мсье свою мысль. – Вот что меня гложет! Их желания перестали быть чем-то личным, сокровенным и недостижимым. Раньше к нам приходили с просьбой перенести их на другой континент хотя бы на неделю – увидеть тамошних людей, увидеть их быт, чему-то научиться. Теперь люди всего мира у них буквально в телефоне и они предпочитают не общаться вовсе! Раньше они стремились разузнать, разобраться во всем, понять, что происходит вокруг: наука, техника, космос, сам ты. Теперь им достаточно того, что производитель их любимой газировки напишет на упаковке «без сахара». Они сменили газеты на новости своих друзей в социальных сетях, и им кажется, что они знают все обо всем; впрочем, хотя бы место чтения неизменно. Вот что меня разочаровало – еще одно эгоистичное и мелкое желание, которое сводится к «хочу сейчас». Я скучаю по тем временам, когда нам с тобой приходилось действительно работать.

– Вы слишком идеализируете. Лично я помню немного иное: спрячьте эти деньги, выдайте мне эти деньги, спрячьте это золото, сделайте меня директором, верните золото. Размах был вроде как шире, но это же ностальгия – я предпочитаю помнить, а не обманывать себя воспоминаниями.

Пока друзья продолжали обмениваться личными соображениями по поводу изменения качества желаний людей и пытались припомнить действительно идеальное желание, чтобы на основе его мерить будущие контракты, к ним присоединилась девушка с хорошо различимым тяжелым дыханием. Она села на другой конец скамейки, сжала руки вокруг груди, будто стараясь уберечь от посторонних взглядов что-то очень важное, и склонила голову к рукам. Ее легкие, но абсолютно неконтролируемые всхлипы привлекли внимание коллег.

– Мадам, – мсье Коприсс предпочел первым начать диалог, – доброго вечера! Все ли в порядке?

Девушка, одетая в легкий серый балахон, синие джинсы и кроссовки, обернулась на голос и сразу же разрыдалась.

– Мадам? – Мсье Коприсс посмотрел на друга, но Эм просто пожал плечами. – Мадам, приношу свои извинения, если мой тон или мое обращение принесли вам расстройство. Пожалуйста, возьмите платок. Я могу чем-то помочь?

– Простите, пожалуйста, – девушка приняла платок Коприсса и попыталась прийти в себя, – это нервы. Сегодня был отвратительный день. Извините и, пожалуйста, не обращайте внимания.

– Все нормально! Честное слово! – Мсье обернулся к другу, и Эм сухо добавил «да». – Как я обычно говорю, пока никто не умер – все можно исправить!

И девушка разрыдалась с новой силой. Господин Эм решил, что время ретироваться по-джентельменски, и направился к шоссе сторожить автобус. Мсье Коприсс, оставшись без какой-либо поддержки и с ужасом в глазах, старался припомнить хоть какие-то правила этикета для сглаживания ситуации, но ничего не приходило в голову. А тем временем к остановке подошел спасительный автобус.

– Мадам, я приношу свои глубочайшие извинения. К моему платку, прошу вас, возьмите и мою визитку. Приходите, как будет время. Я не обещаю вам помочь, но я уверен, что смогу быть вам полезен! – И Мсье, вручив визитку, впрыгнул на первую ступеньку открывшейся двери автобуса, добавив: «Хорошего вечера!» и тут же прикусив нижнюю губу, осознавая неуместность фразы.

Друзья сели на свободные места у окна.

– Удивительно, – начал подводить итоги Эм, – но вы сказали абсолютно все, что можно было сказать, чтобы испортить бедняжке вечер.

– Думаю, что так. – Коприсс выглядел больше испуганным, чем смущенным. – Да, все верно. Абсолютно все. Красный портвейн?

– Еще остался. – И мсье с нервной улыбкой отвернулся в окно.

Ангел-хранитель – работа не из легких, честно скажем. Человек, даже самый благоразумный, нет-нет да и захочет, как говорится, «сыграть в ящик». То поскользнется неудачно, то испереживается по пустякам, а то, того и гляди, попадет под движущееся на высокой скорости транспортное средство. И так было всегда! Пока не было автомобилей, люди замечательно умирали под колесами тележек с лошадьми; пока не было новостей из газет, люди переживали за то, что думают соседи; люди умирали без посторонней помощи вообще довольно-таки часто. Многие ангелы-хранители не могли работать в таком безумном темпе: убереги его от поедания крысиного яда, так он уже пробует поэкспериментировать полеты с гор словно птица! Кто-то даже намеренно отказывался от возложенных на него обязательств и отправлялся в Ад, лишь бы не работать с людьми. В конечном итоге ангелы нашли способ сохранить и свое положение, и не сильно переживать за ситуацию с внезапной смертностью людей – достаточно лишь отчета о том, что все, что зависело от ангела-хранителя, было выполнено: инструкции соблюдены, человек сам отказался от покровительства. А уж как начался технический прогресс и человек устремился в науку, так даже выходные стали появляться: человек ушел от покровительства по своей инициативе, не верил в чудо спасения души, получил кирпичом по голове.