– Львиных лап, – звонко опередил Тутмос.

– Я не камень, а ты читаешь мои мысли, – улыбнулась ему Тэйе.

Бек поразился смелости подростка, формы которого сами обещали стать произведением искусства… через несколько лет. Но уже сейчас в мускулах мальчика чувствовалась физическая сила, а в блеске глаз – сила духовная.

– Ведь львы покорились ему! – без тени сомнения объяснил Тутмос своё решение. – И я видел камень в горах: белый, с золотыми прожилками. Почти готовый трон со спинкой в виде капюшона кобры.

– Выучи его, Бек, своему искусству, – приказала царица, – а фараону сегодня позировать трудно.

Взяла мужа под руку и увела.

– Запомни, мальчик, скульптор – бог камня, он так же, как Ра, рождает людей, – не стал откладывать первый урок Бек.

– Я думал, бог камня живёт в горах, – признался Тутмос.

– Он живёт в твоём сердце, и позволяет твоим рукам видеть линии…

8

А сын фараона строил не трон, не дворец. Целый город! На песке…

Храм Атону возвышался в центре. От него шли улицы-лучи.

– Ты будешь жить в храме? – спросила Нефертити, сбежав от няни, не поощрявшей её свиданий с Аменхотепом младшим.

Вид ровных построек привёл её в недоумение.

– Забыл! Самое главное! Дворец, где мы будем жить… вместе с тобой! – растерянно посмотрел на дело своих рук верный поклонник Атона, и рассерженно стал рушить ногами мокрые постройки.

Эйе улыбнулся: его дочь имеет над сыном фараона явную власть. Как воспитатель наследника, он упрочит эту зависимость будущего владыки Верхнего и Нижнего Египта, ведь Нефертити обещает вырасти красавицей.

Не иначе, как она была зачата с божьего благословения!

И, выйдя замуж за Аменхотепа младшего, станет не только царицей, но и жрицей!

Не так уж и прозорлив этот Аанен…

– Лучше послушай гимн, который я сочинил в твою честь, – отвернулся спиной к развалинам более удачливый, чем строитель, поэт. – Во мне слов столько, сколько песчинок в пустыне!

Лицо его озарилось изнутри солнечным светом, он показался девочке самым красивым на свете.

– Кто такой, Эхнатон? – запрыгала девочка в радостном танце.

– Это тайна. Но тебе скажу: это я, сын Атона! – важно поднял рано заострившийся подбородок Аменхотеп младший.

– Нефертити, девочка моя, пора на урок, – вкрадчивым голосом сообщила няня, бросив недовольный взгляд на мечтательно улыбающегося мужа.

Тии знала: её дочь вставала на дыбы, стоило заговорить с ней властным тоном, а перед лаской пасовала.

– Приходи завтра, – погасло в Аменхотепе солнце.

– Обязательно приду!

– Ты забыла, Тутмос пригласил тебя посмотреть трон, – расцеловала тугие щёки девочки Тии.

Ей нравился этот работящий мальчишка. Он мог бы стать надёжным мужем её дочери, которую властолюбивая Тэйе прочит в жены своему сыну, болезненному и капризному.

Она чувствовала заговор вокруг своей крошки, заранее сочувствовала ей, пыталась защитить. Но как? Если у людей, которые молятся сонму богов, каменеют сердца…

Может, любящее сердце Нефертити само спасёт свою хозяйку?

Тии подхватила дочку на руки, заторопилась: сам главный скульптор Бек прислал посыльного, сказать, что хочет встречи.

– Пришла? – обрадовался Тутмос.

– Не своди с неё глаз, а мне надо поговорить с Беком, – спустила дочку на землю Тии.

– Пошли, я сделал трон, – взял девочку за руку Тутмос. – И посвятил его тебе.

– А Хотеп сегодня посвятил мне гимн! – доверчиво сообщила Нефертити.

– И где он, этот гимн? Исчезнет в воздухе. А камень живёт вечно! – тряхнул смоляными волосами Тутмос.