– Так ты говоришь, гермуха была открыта? – спросил он у Серёжи, разглядывая массивный механический привод.

– Ага, и открыта снаружи, разумеется. Изнутри её и поездом не снести.

– По легенде, участок пути заперли, чтобы из катакомб никто не полез.

– Ну, видимо, заперли неплотно. – Сергей щёлкнул фонариком на каске и юркнул в щель. – Либо же кто-то, как и мы, решил одним глазком посмотреть, что там внутри…

Его голос заглушило толстое металлическое полотно гермозатвора.

– …и не вернулся, – закончил за друга Тимур. И хотя он ничего такого в эти слова не вкладывал, но Карина всё равно кинула испуганный взгляд на парня, оставшегося с ней один на один по эту сторону двери.

«Вот оно! – мысленно восторжествовал Тимур. – Похоже, девчонка отчаянно трусит. Храбрится лишь перед Серёгой, чтобы произвести на него впечатление. Это значит, если хорошенько её запугать сейчас, она передумает идти с нами и, бросив всё, побежит к мамочке…»

Эта идея настолько понравилась Тимуру, что он расплылся в широкой белозубой улыбке. Карина с опаской покосилась на молча скалившегося ей парня и скользнула следом за Серёжей в дверную щель. Тимур неторопливо преодолел преграду затвора за Кариной и замер в восхищении, как и его друзья, оглядывая заброшенный тупик.

Неосвещённая продолговатая камера была наполовину вымощена бетонными блоками. Дальше виднелся узкий участок голой утрамбованной земли, разломанное бетонное кольцо и покосившийся ротор тоннелепроходческого щита.

– Обалдеть! – воскликнул Тимур, включая фонарик. – Щит! Настоящий, мать его, щит!

Сергей не без улыбки наблюдал за искренней радостью товарища. Когда он впервые шагнул за гермоворота и увидел остатки гигантской машины для прокладки тоннелей, тоже пришёл в восторг.

– Если быть точным, то здесь только ротор остался. Это основной элемент комплекса, его режущий орган, – пояснил парень для Карины, которая молча разглядывала круглую железку. Что такого крутого было в этой рухляди, она искренне не понимала, но делала вид, что ей интересно.

– А где остальной комплекс? – спросил Тимур, жадно исследуя щит.

– Скорее всего, демонтировали и вывезли отсюда по частям.

– Почему тогда ротор оставили?

– Он повреждён. Обойди и сам посмотри, – посоветовал Серёжа.

Тимур со всей осторожностью протиснулся сбоку от покосившегося щита и окинул взглядом металлического гиганта, его резцы и борфрезы. Свет фонарика пробивался через отверстия ротора, бросая танцующие тени на стенки камеры и Сергея с Кариной, замерших недалеко от входа.

– Чёрт, он реально сломан, – крикнул Тимур. – Тут целого куска не хватает, будто нарочно кто-то выломал.

– Нет, не думаю. Это просто невозможно, – возразил Серёжа. – Ты долго там планируешь торчать? Нас, как бы, катакомбы ждут.

– Блин, точно.

Тимур выбрался из-за ротора, бросив на него последний влюблённый взгляд.

– Ну, показывай, где вход, а то мне уже не терпится повстречать жутких подземных обитателей, которые обдерут моё мясо с косточек, – в шутку протянул Тимур и украдкой проследил за реакцией Карины. Как он и ожидал, девушку передёрнуло.

– Не мели ерунды, – проронил Серёжа, подступая к дальней части тоннеля, где виднелась узкая полоса земли. Отбросив гофрированные стальные листы, присыпанные грязью и камнями, он обнажил рваный чёрный провал, уводящий куда-то вниз.

Карина и Тимур одновременно шагнули вперёд, чуть не столкнувшись, чтобы заглянуть в дыру, показавшуюся им бездонной.

– Это точно оно? – почему-то шёпотом спросила девушка.

– Я спустился туда на разведку, когда нашёл, – признался Сергей, нацелив луч фонаря на бездну. – Просто осмотреться, убедиться, что это не обыкновенная пустόта. И это действительно катакомбы. Галереи довольно далеко тянутся.