Не смей пасовать, Мира!

Выдержи один раз! Или всегда будешь объектом издёвок!

— Ты им не воспользовалась. Что это? Глупость или смелость?

— Ставлю на глупою смелость, — вставляет свои полмонеты худощавый приспешник, но тут же теряется на фоне стены, когда Арс кидает в него короткий, но весьма понятный взгляд: не вмешивайся.

Краем глаза вижу, как приспешник тихонько ретируется подальше вдоль стеночки, и я неистово хочу повторить этот трюк. Только своих желаний мне показывать нельзя! Мне нельзя быть слабой!

Точнее, можно, когда у тебя есть семья или те, кто могут защитить. А я одна. И спасать меня некому. Нужно сражаться самой, даже если придётся обломать все ногти.

— Ну, новенькая, чего молчишь?

— Я ничего не сделала, чтобы покидать академию. И имею право тут учиться, как и каждый адепт.

— Да? Никто из них не выпендривался, чтобы в награду получить стипендию.

— Спасти людей — это выпендриваться?

— Спасительница, — усмехается Арс, а затем наклоняется так близко, что я забываю, как дышать.

Кажется, сейчас не выдержу и убегу или, хуже того, ударю его в панике. И тогда мне точно крышка!

— Попробуй теперь спасти себя, — шепчет мне на ушко леденящую душу угрозу.

Отстраняется на несколько сантиметров, и теперь его губы не возле моей опалённой дыханием шеи, а прямо напротив глаз.

Он хватает кончиками пальцев мой подбородок, и, видят боги, я сейчас что-нибудь натворю. Как минимум по пальцам тресну!

Стоп, Мира! Так будет только хуже.

Смотри ему в глаза. Смотри!

Пусть видит, что ты никуда не уйдёшь! Что ты его не боишься… как бы!

— Отпусти! — шиплю ему с ядом.

Арс усмехается, и от этой надменности всё внутри вспыхивает. Гад!

— Малышка, мне не приказывают. Приказываю здесь только я. И скоро ты поймёшь, чего стоит неповиновение. — Отзываются дрожью в сердце его слова.

— И что ты сделаешь? — Мой голос срывается на хрип, но я тут же беру себя в руки. — Дыру во мне взглядом прожжёшь?

— А мне не нужно ничего делать. Всё сделают за меня, — выдаёт дракон, небрежно отпускает мой подбородок, смотрит на свои кончики пальцев, которыми касался меня, и усмехается.

— Жаль. Была бы послушной, я, может, и пожалел бы тебя. Нашёл другой способ наказать. Тебе бы понравилось, — произносит он возмутительную фразу, а затем в полной уверенности в своём превосходстве уходит прочь по залитому солнцем коридору к лестнице, собирая на себе взгляды десятков адептов.

Только сейчас я понимаю, что практически не чувствую ног. Они будто вата, и я вот-вот свалюсь. Опираюсь на стенку ладонью, но этого мало, чтобы удержать равновесие. Припадаю к ней спиной.

Гоблины! Как же страшно это было!

Видят боги, в приюте и не такие мерзавцы попадались, но этот…! От него всё тело на дыбы встаёт. Сердце рвётся как бешеное. Гад! Самоуверенный гад!

«Попробуй себя спасти?» «Всё сделают за меня?»

О чём это он вообще?!

Делаю глубокий вдох и отлипаю от прохладной стены. Нужно собраться, вот-вот занятия начнутся, а я уже выжата морально, как тряпочка.

Куда идти?

Едва делаю несколько шагов, как замечаю нечто странное. Все смотрят на меня. Все! До единого. Те, кто видел наш разговор краем глаза, и те, кто только пришёл.

Вон та рыженькая девчонка только что поднялась по лестнице и спрашивает у подруги.

Что ей такого говорят, что она вздрагивает, закрывает рот ладошками и глядит на меня так, будто на моём лбу появилась метка проклятой?

О боги! Да они все меня заживо хоронят!

Нет-нет-нет!

Не дождётесь!

Хватаю сумку и спешу поскорее убежать из этого места. Вот только куда?

Чувство, будто невидимый дух разнёс слухи по всей академии за долю секунды. Выхожу во двор и выдыхаю, потому что здесь не глазеют. Ровно до той секунды, пока не приходят другие адепты и не начинаются новые взгляды и перешёптывания.