— Нет никакого секрета, — отвечаю сухо, потому что не чувствую искренности. А людей, которые улыбаются, только когда им что-то надо, опасаюсь.

— Ну как же так? Серебряные щиты месяцами, а то и годами учатся выпускать. Может, у тебя какой-то особенный артефакт был?

— Не было, — произношу, хочу его обойти, а он опять загораживает собой путь.

— Да постой ты! Жалко сказать, что ли?

— Отойди от неё, — раздаётся голос за спиной, но оборачиваться не приходится. Тина сама выходит вперёд и равняется со мной. — Не лезь к ней.

Не знаю, кто из нас с незнакомцем удивлён больше: я или он. В любом случае адепт не смеет возражать и уходит, скрыв недовольство за очередной фальшивой улыбкой. А я хлопаю глазами, ибо никак не ожидала, что королева вступится за меня.

Что она затеяла?

— Поговорим? — вдруг выдаёт Тина. Я даже оборачиваюсь, так как не верится, что эта дамочка говорит со мной.

Но смотрит она прямо на меня.

— Я не должна была тебя задирать и мучить, не разобравшись. Я была не права, — говорит она достаточно громко, зная, какой шок вызывает у окружающих своим поступком. А вот её свита, что стоит в пяти шагах от нас, вполне готова к такому повороту. Только рыженькая морщит нос, но вмешиваться не смеет.

— Тебе шар в голову попал? — хмурюсь я, потому что это всё странно.

— Не веришь, что я без злого умысла? — считывает Тина по моему лицу.

— Не верю. Что тебе от меня нужно?

— Зарыть топор войны.

— И с чего вдруг такая необходимость?

— Не буду скрывать, я долго сопротивлялась, прежде чем пойти на этот шаг, — вздыхает королева. — Папа злится на меня. Думает, что и шары — моих рук дело.

— Разве не твоих?

— Я ответственна лишь за купальню. И только потому, что не знала тогда, в чём именно состоял ваш с Арсом конфликт.

— А теперь, выходит, знаешь?

— Папа сказал. Очень разозлился на меня. А я не переношу наших ссор. — говорит королева с таким видом, что сейчас в её честности сомневаться не приходится. — Если не улажу ситуацию, папа и дальше будет злиться.

— Но, если уладишь, то разозлится Арс, не так ли? — спрашиваю я, так как нутром чую, что она говорит далеко не всю правду.

— Верно. Мне дорого расположение Арса. Но семья превыше всего. Поэтому. Извини, — выдаёт девушка, но вовсе не так, как обычно просят прощения люди. Без пресмыкания и без стыда в глазах, сильно и достойно. Есть в ней что-то такое… Не зря я посчитала её местной королевой.

— И ты меня извини, — отвечаю ей. — Но пары слов мало, чтобы исправить то, что ты сделала.

— И что мне сделать? В прорубь нырнуть?

— А ты станешь?

Ухмыляется. Делает шаг ко мне, а затем немного склоняется, чтобы чужие уши нас не слушали.

— Просто мне подыграй. Притворись, что мы помирились, и я гарантирую, что никто из моих девчонок тебя больше не тронет, — сообщает очень интересную вещь.

Признаюсь, предложение заманчиво. Но где гарантии, что это не очередная ловушка?

— Я подумаю, — киваю ей и, не дожидаясь следующей реплики, ухожу к концу стадиона.

На последней лавочке должна лежать моя сумка. Но сейчас её нет. Куда она делась?

— Что-то потеряла? — настигает меня Тина. На губах такая ухмылка, будто она этого ждала. А ещё перемирие для вида предлагала.

— Здесь были мои вещи, — говорю не ей, а адептам, которые всё это время тихо наблюдают за нами. — Кто видел, куда они делись?

Отворачиваются, будто ни при чём. Но ведь знают!

М-да, поспешила я радоваться, что мои мучения закончились. Боятся тронуть лично, начали действовать исподтишка, как и ожидалось.

— Кто взял?!

Оглядываю взглядом толпу и понимаю, что никто из них не признается.

Для них это шутка? Там ведь учебники, фолианты, а ещё единственная вещь от мамы, которую я ношу с собой на удачу.