– Никому не растреплешь?

– Варна, ты же меня знаешь. Через меня слухи не пойдут, буду молчать, не таись, расскажи.

Девушка путано, будто сама себе не веря пересказала другу события того злосчастного вечера. Вацлав слушал молча, не перебивал. Брови его сомкнулись у переносицы, лицо было печальным и хмурым.

– Обдериха, говоришь. Да, этакую тварь не приходилось видеть, упасла матушка земля. Не представляю какого ты страху-то натерпелась. Эх, я бы этой твари, да по ее зубастой морде, будет знать как на девок кидаться!

– Спасибо, Вацлав, ты настоящий заступник. – сказала Варна улыбаясь. И уже серьезно добавила. – Спасибо, что веришь мне.

– Да ты же с детства то врать не умеешь, непутевая, что с тебя взять. – на губах парня появилась озорная улыбка.

– Кто? Я – непутевая? – подыгрывала ему девушка, изображая злость. – Да ты на себя посмотри, только и научился, что языком как помелом молоть, тоже мне, путевый!

Друзья расхохотались, глядя друг на друга. Варна присела, чтобы набрать воды, опустила ведро в студеную воду. Вацлав с упоением наблюдал за раскрасневшейся от морозца девушкой. На лице полуулыбка, глаза блестят, длинная темно русая коса свесилась до самой воды, как же хороша. Понимая, что не может отвести глаз парень решил чем-то себя занять. Подобрал горсточку камней и начал швырять в воду. Варна нахмурилась и посмотрела с укоризной.

– Вацлав, ты чего это. Ледоход сейчас, не тревожь реку! Она будто роженица в муках, а ты со своими камнями.

– Прости, забылся. – потупился парень.

– Ты не у меня прощение проси, у реки.

– Прости, реченька, не со зла я, маху дал.

Вацлав отвесил низкий поклон в сторону реки. Варна удовлетворенно кивнула, тем временем наполнив и второе ведро. Смущенный парень подлетел к девушке и подхватил коромысло с мальчишеской легкостью.

– Я тебя до дома провожу.

– Спасибо.

– Так значит все Аленка подстроила, вот же гадина. Открыл бы я на нее Ратибору глаза, да обещался тебе ничего никому не сказывать.

– Оставь ты ее в покое, мы сами разберемся.

– Разберемся? Никак ты что против нее удумала?

– А коли и так?

– Не нужно себя местью чернить, не такая ты, Варна.

– Теперь такая.

– Брось, знаю я тебя, ты добрая и ласковая, будто красно солнышко.

От этих слов Варна и впрямь покраснела и не знала куда спрятать от парня глаза.

– Вот и дошли, соседушка, спасибо, что помог.

Вацлав кивнул и нехотя передал девушке ведра.

– А помнишь в детстве, как нас домой загоняли. Все кликали и кликали, а мы разойтись не могли. Подходим уже каждый к своей избе, я тебе кричу: «Будешь моей женой!», а ты мне: «Нет, не буду!». Я снова кричу: «Будешь!», а ты мне «Не буду!», я тебе: «Да!», а ты мне: «Нет!». Так и кричали, пока хрипнуть не стали, да батюшка с матушкой в дом не завели.

– Помню. – лицо Варны осветила теплая улыбка.

– А чтобы интересно ты теперь бы на это сказала.

Не дав девушке опомниться, Вацлав, как в детстве понесся в свою избу на ходу махнув рукой. Варна стояла и ничего не понимала. Кровь прилила к лицу. Как так? Она же сама ему обо всем рассказа. Неужто не пугают его ее шрамы? И вправду в женихи набивается? Она-то всегда считала его только другом и думала, что и он ее. А оно вона как. Или это просто шутка?

Варна подняла ведра, взобралась на крыльцо, затащила их в сени, затем и в саму избу.

На пороге уже поджидал отец. Он с любопытством и недоумением оглядывал взволнованную и румяную дочку.

– Случилось чего?

– Ничего не случилось, все хорошо, батюшка.

– Ну, ну. – Казимир проводил Варну строгим взглядом, но так и не мог понять причины перемены. «Неужто этот Ратибор опять за нею волочься решил. Ох я бы ему…».