– Что это такое! Даже древние мобильные средства здесь связь не ловят.

– Ещё спроси, что у них за оператор тут, и почему вышек нет, – рассмеялся Сват. – Что там хоть написано было? Куда оно ведёт?

– Вроде «хрю», что-то такое, – Мышка пожала плечиками.

– Хрю? И на кой нам хрю? – задумчиво нахмурился Ален.

Вечер подкрадывался, чтобы окутать всё прохладой, мы продолжали идти по тракту и разгадывать, что за надпись нам показала чудо-посудина. Путь становился всё шире, утоптанней.

И вот – наша гордая команда, сутулясь и закатывая глаза, остановилась у показанного нам блюдцем поворота. Что за ним – неизвестно.

– Может, «хрю» – это ферма какая-нибудь? Переночевать попросим. Пойдём? – осторожно спросил Ален.

– В свинарнике? – поморщила носик Мышка.

– Хоть и в свинарнике. Не бояре, выбирать не приходится, – подытожил Шура. Мы, проголосовав большинством, пошли в таинственный поворот, над которым смыкались кроны старых дубов и делали сумерки всё более мрачными.

«Конечно, где помрачнее, нам туда!»

Спустя несколько минут ходьбы поворот вывел нас к небольшому трактиру или харчевне – в общем, к столовой, питейному заведению и хостелу в одном флаконе. На нём красовались тусклые фонари, потрескавшаяся резьба и замызганная, в последнюю очередь привлекающая внимание вывеска. Внутри горел тёплый свет, доносились шум, выкрики, смех, звон стекла и стук глиняных изделий о столы.

– А вот и «хрю»! – закричала Мышка и указала пальцем на вывеску. Пришлось подойти очень близко и прищуриться, чтобы прочитать: «Хрючевня».

– Харчевня «Хрючевня» – жри, как свинья! Чего уставились? – от резкого сиплого голоса мы вздрогнули и повернулись одновременно.

– Здравствуйте. Нам это… поесть бы, – скромно попросил Сват. Живот Алена, в подтверждение слов казака, громко заурчал.

– Понаехало иноземщины всякой… – усталый мужичок обречённо прошёл внутрь трактира. Видимо, это означало приглашение зайти. Как ощипанные, грустно торчали в стороны бывшие когда-то рыжими его бакенбарды. Даже пузико мужичка висело вниз и выглядело усталым.

Да, скорее всего, мы своим видом напоминали иностранцев-шпионов или сумасшедших с Каше-поля. А чужих нигде не привечают. Но – что поделать…

– Как усталым с войной и прочей неразберихой разбираться? Пойдём поедим. Заодно и спросим, можно ли заночевать, да как к князю экономичней доехать, – прогудел Ален, словно нас надо было упрашивать.

– Тебе лишь бы котлетикой позаниматься, – Рысь сделала глубокий вдох свежего воздуха и шагнула за ним в кислый бражный смрад. Шура тут же нырнул следом. Сват хлопнул в ладоши, довольно крякнул и отчаянно пропал в шуме вслед за ними. Кушать-то хочется, а запасы жалко тратить. Мы с Машкой и Барсом посмотрели друг на друга и, любопытно озираясь, ввалились внутрь.

Громкий, не самый добрый смех и беседы разных существ, именуемых общим словом «люд», звучали гомонящим фоном, дым от разных воскурений заставлял щуриться и кашлять, но не перебивал общего неповторимого амбре с яркими нотками кислятины, железа, пота, браги и шлейфом свежевыделанной кожи.

– Не изволим носа воротить, потому как неизвестно, имеются ли в округе другие заведения, – заметил нам мрачный тип с бакенбардами, заходя за липкую от разных напитков стойку. Сделана она была когда-то из добротного тёмного дерева, но, как и вся местная скудная мебель, была в сколах, порезах, кое-где виднелись зарубки от топора…

– Да, воротить нос некуда, – тихо проворчала я в сторону Свата, который плюхнулся за стол ближе к нам, девчонкам.

Скромным наш заказ был… бы! Если бы мы отправили заказывать не Алена с Шурой. А пока наша приметная группка старалась изобразить стандартные посиделки в московской забегаловке, рассаживалась по местам и тихо разглядывала досочно-деревянную обстановку вокруг, я задумчиво изучала огромные щели между кривыми необработанными досками наспех сколоченного стола. Видимо, столы здесь – расходный материал.