–Здравия..! – попытался поприветствовать лейтенанта постовой, но Вершинин перебил его:

– Тихо! Так! Рассказывай.

–Что рассказывать?– не понимающим взглядом посмотрел постовой.

–Анекдот! Рассказывай, что видел тут, что делали? Как все было? Быстро, кратко, емко!

–Ээ, так, мы патрули…

–Да перестань! Сюда пришли и!?

–Мы прибежали! Нам сказали, позвали точнее, молодые парни, мол, убивают, караул! Прибежали, возле дома толпа зевак, а в доме парень на полу, странный, кривой весь, люди стоят, мать воет, а еще это, ну завоняло сильно чем-то и я это..

–Это пропусти, нежные вы наши. Не нюхали что ли никогда ни чего? Что потом?

–Ну, мы приказали оставаться всем…

–Так! Конкретнее, говорю тебе!

–Ну вот и всё. А, еще шептаться стали все, вот самое интересное!

–Шептаться??– с прищуренным взглядом спросил лейтенант.

–И те, что в доме, и тут, пока сопровождал, шепчутся, говорят, собаки страшно выли.

–А что им надо, кудахтать?

–Говорят, так не воют. Говорят, так на покойника воют или на нечисть какую-нибудь, – развел руками ефрейтор,– Да, согласен, глупо, конечно, но и… – взглянув на суровое хмурое лицо лейтенанта, Титов замолчал.

–Ну что замолчал, кончился ход мыслей?– спросил лейтенант.

–Нет! Никак нет, товарищ лейтенант. Просто… к чему лишние свои доводы,– все тише и тише отвечал Титов.

–Хорошо, это ты верно. Продолжай работать.

С этими словами, суровый лейтенант оставил постового. Вершинин вообще не любил лишние разговоры, он всегда говорил четко, внятно и только по делу, этого требовала не только должность, к его тридцати трем годам, таким была его сущность и его внешность. При своих ста восьмидесяти трех сантиметрах роста, он был не худой, но жилистый и широкоплечий и внешне больше походил на актера: правильные черты лица, высокий лоб с зачесанными назад черными волосами и коротко стриженными висками и затылком, складка между бровями, выдавала упрямого человека, который много времени проводит в раздумьях, даже не в служебное время; выраженные скулы, заостренный на кончике нос с горбинкой, поджатые губы, которые замерли в капризной усмешке. Легко подумать, эдакий “беспечный красавец”, пока не взглянешь в его голубые холодные глаза, которые запоминают и изучают каждого, и тогда уже становится понятно, что это опасный хищник, целеустремленный, мужественный офицер, видавший многое на своем пути. Через сени он оказался на кухне, переходящей в главную комнату, тут находились соседи и мама погибшего юноши, здесь и фельдшер пыталась наладить контакт с пострадавшей, но она сидела, как немая, её обнимала хозяйка дома.

–Что, так и не говорит?– спросил лейтенант, посмотрев на фельдшера и окинув взглядом всех присутствующих.

–Не говорит, – утомленно ответила фельдшер,– предлагала нашатырь, но нет.

–Водки ей налейте, товарищ фельдшер. Так и до зимы не разговорите. А кто первый прибежал на шум?– обратился лейтенант ко всем сразу.

–Я прибежала первая, товарищ милиционер,– ответила соседка,– Ведь люди помогать должны..

–Вы давно знакомы? Вас как зовут?

–Да уже как год наверное. Я? Меня? Большакова Вера Алексеевна, я с дочкой тут живу и мамой.

–Что вы видели? Что слышали?– вцепился взглядом лейтенант.

– Услышала крики, ужасно страшно стало, а еще же в округе собаки как взвыли, а потом…

–Вы одна прибежали?– перебил лейтенант.

–Нет, вот и Петр Ильич прибежал и Иван Михалыч. Они-то и дверь начали ломать.

–Вы вошли все вместе?? – окинул мужчин взглядом лейтенант

–Да! Да…ДА! Да!– наперебой, одновременно, как в школе, ответили соседи.

–И что вы увидели?

–Нина Сергеевна на полу была,– начала Вера Алексеевна,– Было видно, что встать не может… И еще царапала пальцами пол. Жутко было.