Глава 9
Умар приказал женщинам разойтись по комнатам. Нежно обнял за плечи Гадду, приглашая ее с собой в спальню, ласково погладил по щеке Джалю.
Только Надира все еще стояла у двери и ждала ответа.
– Умар, скажи, кто это был?
– Всего лишь проезжий богатый купец, хотел спровоцировать меня.
– Тебе не кажется странным, что он отправился в путь из Каср-Йанны так поздно, что не переночевал там?
– Видимо, чтобы взглянуть на «Надиры небосвод», до рассвета ему не терпелось, – ехидно ответил Умар, плохо скрывая зависть.
– Тебе лучше сообщить каиду… на рассвете! Мне показалось, что он что-то имеет против моего господина Али.
Умар глянул на нее снисходительно и ответил:
– Теперь ты начала встревать в вопросы безопасности рабада? Ночной азан уже давно пропели… ступай к себе в комнату, сестра!
И Умар раздраженно отправился в свои покои, а Надира стояла, вперив взгляд в плитку из обожженной глины на полу.
Один за другим все очаги, все свечи и светильники в доме потушили, прошел еще один долгий день.
Коррадо все еще стоял на привязи у столба, он давно уже не подавал признаков жизни, Аполлония уткнула голову в коленки и задремала; в эти дни она спала еще меньше, чем брат.
Идрис сидел в сторонке и смотрел в сверкавшее звездами небо, он ждал момента, когда сможет отвязать пленника и отправиться домой.
Вдруг во дворе что-то оглушительно хлопнуло; затем послышались потрескивание, будто что-то горело. Аполлония открыла глаза и увидела странное пляшущее зарево за конюшней. Идрис вскочил и с криком побежал к дому звать на пожар. В то же время Мизиян мигом скатился по лестнице с балкона и закричал Идрису:
– Конюшня горит!
– Буди Умара!
– Зови народ!
Мизиян бешено заколотил в дверь, а Идрис бросился звать мужиков, которые стояли дозором у въезда в деревню; именно каид посоветовал Умару выставить дозор в стратегических точках вокруг рабада.
Аполлония вскочила на ноги и в предвещающей ураган тишине, пока Мизиян стучал в дверь, огляделась вокруг. По деревенским улицам и по двору к дому, словно демоны преисподней, сбегались черные тени. Аполлония вгляделась и подумала, что это жители рабада бегут тушить пожар, но поняла, что крестьяне не стали бы подбегать втихаря и украдкой. Она прижалась к Коррадо, он почувствовал теплоту ее тела и открыл глаза.
Умар выбегал из дома прямо в этот момент, тут же послышался еще один взрыв, это воспламенилось какое-то горючее месиво. Языки пламени заплясали по крыше амбара еще быстрее. Из домов выбегали крестьяне.
Мизиян и еще десяток мужчин уже таскали ведра от ближайшего колодца к конюшне. Послышались крики, пожары занялись и в других местах, даже в нескольких домах; огонь полыхал по всему рабаду. Кроме того, слышалось лязганье клинков, в том, что случилось, сомнений не было: на деревню напали бандиты.
Аполлония обхватила Коррадо за талию и напряглась изо всех сил, стараясь приподнять его, чтобы высвободить из жерди веревку, которая держала его у столба. От непомерного усилия у нее вырвался крик, под весом брата она повалилась на землю. Развязала ему руки, подтащила и усадила, прислонив спиной к столбу. Потом перекинула его руку себе за шею и попыталась поднять Коррадо… но идти он не мог, и опять мешком свалился на землю. Ощутил нестерпимую боль в руках и в коленях и испустил вопль. Аполлония поняла, что тут она бессильна; она хотела взвалить его на плечи, но ей, низкорослой и хрупкой, тащить брата было не под силу. В слезах она обхватила ладонями его лицо, пристально посмотрела в глаза и пообещала: