– Не верю, что можно взлетать вот прямо так:

– С места.

Но Че именно полетел:

– Забегал по комнате с розовыми – сегодня – шторами и, остановившись у двери, раскинул руки в стороны.

– Что? – уже не так грубо, как прежде, а участливо спросила Ка.

– Ибо, если здесь, то встречи не будет, – начал свою расшифровку Че. – Так как здесь должен быть званый ужин, а времени, тю-тю, извините, нет.

– Тем более, его нет, в нижнем домике, пока дойдем, туда-сюда, индейку, думаю, хочет с орехами и черносливом, только к ночи успеем, ибо, как всем известно:

– В погребе кончился снег, и запасы уже не появляются сами собой, и знаете почему?

– Почему?

– Их туда не тянет. – И добавила: – Как человека Земля.

– Следовательно, чтобы летать это и надо сделать! – рявкнул обрадованный Кетч.

– Надо сделать так, чтобы нас сюда не тянуло? – удивился Бутлеров.

– Он прав, – поддержал Валерия капитан Буров.

– Так вы, что, предлагаете, сжечь дом, и уйти жить в палатке у моря, или даже просто так:

– Прямо на песке? – спросил Кетч.

– Ты меня спрашиваешь? – удивилась Ка, – но ты сам именно это и предложил! Ибо:

– Если уж улетать – то улетать навсегда.

– Напрасно вы все испугались, – сказал Че, – это не настолько серьезная встреча, чтобы вот так просто всё бросить и улететь на Северный Полюс.

– Почему?

– И знаете, почему? Юг – лучше.

– Разумно, – резюмировал полковник, – я и сам не понимаю, чего так сильно все испугались, как будто на самом деле.

– Что?

– Он хочет сказать: как будто на самом деле мы идем на встречу с Неизвестностью в виде её инопланетянина, – расшифровал Буров.

– Думаю, это будет микроб, – решил пока что отстаивать свою точку зрения профессор Ивановский. – Поэтому идет вниз и, думаю, как раз успеем открыть бутылку Киндзмараули, бутылку Хванчкары, и две бутылки Саперави.

– На всех этого мало, – сказал Буров.

– Больше у нас нет, – сказал Бутлеров, – значит идем на берег, там если будет мало – попросим у кого-нибудь в залог так и так уже ненужной нам недвижимости.

– Действительно, – поддержал его Че, – теперь уже будем всегда двигаться.

И Кали:

– Как цыганский табор до первой опушки леса.

– После ваших рассказов теперь уж и я боюсь, что зря пошел на эту сделку с совестью, ибо да, но она явно не хотела и предвидела, значит, такую неординарную ситуацию.

– Надо всегда советоваться с совестью, – сказал Че.

И опять Ка:

– И поступать наоборот, так как правило, значит, нам уже известно, осталось только узнать исключение.

Так и решили: набрали огурцов с грядки, помидоров огромнейших, луку зеленого, петрушки, как сказал Че:

– Побольше, чтобы всем хватило, – соль, перец, яиц вкрутую десятка три, и еще один всмятку, для тех, кто любит, но не боится измазаться, как чукча желтком, который, как подтвердила Кали слова Валерия:

– Можно и вообще стирать до второго пришествия.

– Мясо забыли? – ахнул уже спустившись со ступенек крыльца капитан.

– Сегодня рыба, а ее мы.

– Мы, что мы?

– Сами наловим.

– Да бросьте вы, купим, конечно по пути.

– Этих, что ли, допотопных бычков? Я не буду.

– Я тоже.

– Хорошо, зайдем в магазин, купить стерлядь, – сказал Бутлеров, я только что достал из подпола последние сто рублей, но как говорится:

– Зачем они уже мне, если улетаем, правда?

– Вдруг это будет только предварительная договоренность? – ужаснулся Че.

– Вряд ли.

– Почему?

– Мы бы так не трепыхались.

– Это верно.

– Жаль дома были хорошие, уютные.

– С обстановкой по личным мебелям этого, как его?

– Царя Александра Третьего?

– Нет, его камердинера.

– Ну, я не знаю, вдруг у нас были на самом деле мебеля Александра Третьего – Демократического?

– Ну и что теперь, вернуться, что ли? – разгорячился Че.