– Обиделся, что его не взяли в эту экспедицию, а он-то и есть: действительно:

– Летчик.

Кетч прошелся по грушевому саду, посмотрел на вишневый, находящийся на левой стороне, и решил:

– Они чем-то отличаются.

– Но вот чем – не могу понять!

Скорее всего, тем, что их не удалось скрестить вместе, и теперь они любуются друг на друга, как два берега у одной реки. С другой стороны, может быть и наоборот: знаю:

– Им никогда не встретиться.

И приблизившаяся, как змея – страшно неожиданно – Кали спросила:

– Ты понял, что они зависли над Северным Полюсом?

– Ай, ая-яй!

– Я тебя чуть не напугала?

– Нет, наоборот, ты решила противоречие Вишневого Сада, который распространил здесь Че.

– А именно?

– Он может расти только на одной стороне.

– Потому что расти на другой ему мешает грушевый?

– Вы очень умны, мэм.

– Ты догадался?

– До чего и чего?

– Разве я не говорила? Они не могут пройти полюс. И даже Авиа-Тор не может оказать им помощь из Ванкувера.

– Из Ванкувера?

– Прошу прощенья, не из Ванкувера, а из, он не долетел до Ванкувера, сел в Голливуде.

Они сели за чайный столик, Че принес малиновое варенье, чем он разозлил Кетча:

– Грушевого или вишневого не было?

– Я решил внести в этот сюжет разнообразие, – высказался Че.

– Невероятно! Вот о чем только ни подумаю, как обязательно кто-то сделает наоборот. Я хотел найти тайну перелета через СП – Северный Полюс – за чаем, сравнивая грушевое и вишневое варенья, а вы, сэр, приперли малину.

– Напрасно вы занимаетесь этим колдовском, – сказал, поднявшись из нижнего домика Ивановский, – ибо.

– Не тяните, пожалуйста, – хлопнула его по спине Кали.

– Я и сам знаю, – сказал Кетч. – Посылка с Ориона застряла на орбите.

– Невероятно, но это правда, – хлопнул себя по лысине профессор.

Невероятно, но нам самим ее не достать.

– Что ей мешает упасть к нам в лапы? – спросила Кали.

– В том-то и дело, кто, а не что, – сказал Ивановский.

– Прошу, внимания, господа, – сказал Кетч и встал около своего стола, как учитель прежде чем попрощаться с учениками навсегда, ибо, как оказалось:

– Учил летать без закона божьего.

– К нам едет ревизор? – спросил Че. – Или этот, как его, брат Дяди Вани, профессор Серебровский. Что, в общем-то, тоже самое.

– Наоборот, друзья, я еду в Москву или Петербург – это смотря куда ближе.

– Зачем?

– Я там учился.

– Летать?

– Именно, именно, друзья мои, и чувствую:

– Я и полечу на орбиту за этим подарком Небес.

– На планере? – участливо спросил Бутлеров, уже поднявшийся тоже сюда вместе с Буровым.

– На самолете.

– Он не долетит и меньше, чем полпути.

– Надеюсь, мне сбросят парашют.

– С бриллиантами? – удивилась Кали. – И знаешь, что? Я поеду с тобой.

– Не надо, я возьму тебя на полпути.

– Это шутка? – спросил Бутлеров.

– Что не шутка, – сказал Буров, – есть самолет, который довезет тебя.

– Довезет? – он неодушевленный, что ли? – оговорился Кетч – если кто не забыл: Валерий.

– Да, – ответил Бутлеров, – это настоящий самолет. Надо только взять с собой побольше керосина, и тогда что-нибудь обязательно будет у тебя, как на ладони:

– Или Москва, или Россия.

Кетч ничего не понял почти, но согласился.

Но когда увидел самолет, сказал, что лучше пойдет пешком, или поедет на перекладных, ибо:

– Этот самолет никогда не полетит.

– Почему? – спросил Бутлеров.

– У него нет крыльев, – ответил не менее, чем Бутлеров удивленный Кетч.

– Да, – наконец согласился полковник, – а то я тоже думал, что чего-то нет, но теперь уже точно ясно:

– Именно крыльев.

– Нет, – сказал Кетч, и продолжил: – Это шутки, или что-нибудь еще?

– Крылья забрал руководитель авиамодельного кружка.

– Зачем?

– У него была бумага, – ответил капитан Буров. – Но он просил передать тому, что захочет лететь на этом самолете, чтобы.