– Как обычно, наугад.

– Наугад мы может уйти в отрытый океан, а там – как иногда бывает – может не быть ветра для нашего э-э само-лёта.

– Тогда оставьте нам на память связь с Америкой.

– Но вы не того? не грохнете меня раньше времени?

– Раньше времени, мистер Икс, могут, конечно, кого-то грохнуть, но только не вас.

– Почему?

– Вы уважаемый человек, поэтому ваша смерть может наступить только вовремя.

– Вы знаете это время? – спросил Майер.

– Почему-то идет цифра шестнадцать, – сказал Пит.

– Это небесный огонь, – сказал Кетч. – он разрушит корону на башне.

– И двое упадут с разрушенной башни, – сказал Пит.

– Если башня – это я, то упадете с меня вы, – сказал Ма. И добавил: – Но в разное время.

– Капитан Буров сказал, что в шестнадцатом году рухнет Империя, а в семнадцатом возникнет другая, которой будет управлять девушка, одна нога которой опущена в воду, а левая рука поднята вверх.

– Это Сириус, – сказал Ма, – я оттуда.

– Вы с Ориона, сэр, – сказал Пит, – не путайте, пожалуйста, нас.

– Но у меня еще есть время, как вы считаете? – спросил Майер.

– Мало, – сказал Кетч.

– Больше, чем вы думаете, – сказал Майер – ибо шестнадцать – это не только шестнадцатый год падения империи, но одна тысяча девятьсот двадцать четвертый год моей консервации. Поэтому.

– Поэтому?

– Поэтому исчисляйте год своей смерти, исходя из даты моей, – определил Ма.

– Когда мы умрем, мы сможем приходить к вам в гости? – спросил Владимир.

– Думаю, что сможете и раньше, если разгадаете пароль-загадку Сфинкса.

В это время планер пошел вниз и упал в Мексиканский залив.

– Здесь мы точно не выплывем, – сказал Владимир. – Нет, точно, я чувствую, здесь что-то не то.

И действительно, через полчаса уже мимо них прошел катер на большой скорости, но только нагнал еще больше волну, и обрызгал.

– Не остановился! – удивились все. Даже Майер констатировал:

– Хотят, чтобы утонули, по крайней мере, не спаслись.

– А разница? – спросил Валера.

– Им нужен планер, – догадался Владимир.

– Верно, – подытожил Ма. – Надо его утопить.

– Тогда мы никогда не вернемся назад, мистер! – воскликнул Валера. – И более того, их либэ дих. Я его люблю.

– Пока он еще не утонул нужно его продать, – сказал Май.

– Как? – только и ахнули оба.

– Поставьте на нем цену, ибо я уверен, катер только для того и приближался к нам, чтобы понять именно это.

– Что именно?

– Продадим мы его или нет, или нас придется грохнуть. А умереть в Техасе не хочется.

– Почему?

– Не хочу конкурировать с древними пирамидами, которые здесь находятся в большом количестве.

– Жаль только, что у нас нет пера и бумаги.

– Рядом плавает что-то.

– Это фломастер.

– Вот из ит, фло-мастер. Впрочем, я сам вижу, что это банка с краской и привязанная к ней кисточка.

– Они знали наши намерения, продать катер? Прошу прощения, планер.

– А еще точнее, ему нужно только наше согласие на этот обмен планера на его катер.

– Это невозможно, и знаете почему? Тогда мы уже никогда не вернемся назад.

– Может быть, включить в договор пункт о возвращении нас назад?

– А смысл? Только один: мы этого Карла Мая оставим в России, пусть и не навсегда, то, по крайней мере, до двадцать четвертого года, когда я умру по летоисчислению этих пирамид, которые здесь находятся неподалеку.

– Его звать иначе.

– Как?

– Авиа-Тор.

– Вы думаете, это он?

– Да, это был он, уверен, Гови Ху.

– Если это он, то толку от него нам будет немного.

– Почему?

– И знаете, почему? Отец не даст ему денег на самолет, который мы должны построить в России, чтобы лететь э-э куда подальше от уже скоро начинающихся строиться там пирамид.

– Пирамид, однако, смерти.