Книга повествовала о самых невероятных явлениях природы, о космосе, о загадках прошлых цивилизаций. Мне больше всего запомнились стриженые круги на полях и лягушка в камне. В средневековой Англии ремесленники раскололи большой булыжник, предназначенный для строительства, а в нем обнаружили пустую полость размером с человеческую ладонь. Каково же было их удивление, когда из полости была извлечена живая лягушка! Ее сердце билось, она дышала, хотя и сложно было себе представить, каким чудом она выжила без еды и без воды.
Еще более удивительным для людей, обнаруживших ее, был сам факт попадания внутрь. Абсолютно ровный камень, без единой трещины, без признаков сверления или удара, в котором несколько десятков лет, а может, даже и веков, просидело живое существо. Та самая лягушка в камне ознаменовала феномен, который остается загадкой по сей день.
Состояние анабиоза у животных сродни нашей человеческой коме. Что-то среднее между жизнью и смертью. Может ли человек ходить на работу, выполнять свои функции и растить ребенка, оставаясь при этом совершенно эмоционально невовлеченным, как лягушка в камне? Видимо, может. И этим человеком была я.
Глава 5
После поездки дочка вернулась какая-то повзрослевшая и счастливая. Пока она отдыхала с папой на Красной Поляне, ей исполнилось десять. Помню, как звонила, чтобы поздравить Наташу, и трубку взял Кирилл. Для меня это было большим потрясением, ведь я не слышала его голос уже много лет.
– Алло, доченька, привет!
– Хм. Привет, она сейчас подойдет.
– Привет.
Ком застрял в горле, меня всю затрясло как в лихорадке, а отчего, я и сама не могла понять. Огромная волна с жаром прокатилась по всему телу, от макушки до пяток. Мне почему-то стало стыдно, как будто Кирилл подумал, что я звонила ребенку специально, чтобы услышать его.
«Что за ерунда, у твоей дочки сегодня день рождения, вот ты и звонишь, чтобы ее поздравить. Прекрати нервничать, истеричка, соберись, наконец», – приказала я себе. Но слова почему-то не шли.
– Алло! Ты еще здесь? – спросил Кирилл.
– Да, а где Наташа?
– Она в ванной. Сейчас подойдет, или пусть перезвонит…
– Нет, не надо. Я подожду.
– Да, ну хорошо тогда, – как-то вяло ответил Кирилл.
– Ну, как вы там?
Я услышала, как Кирилл щелкает зажигалкой, глубоко затягивается и выпускает дым. «Закурил? Нервничает? Да нет. С чего бы».
– Да как, нормально.
– Как погода? – поинтересовалась я, хотя мне, на самом деле, было совершенно наплевать. Хотелось чем-то заполнить пустоту, сердце бешено колотилось.
– Снег идет с утра, скоро поедем кататься на лыжах. А вот и она идет. Ну, что, с именинницей тебя! – радостно сообщил Кирилл и передал трубку дочке.
Тут я поймала ощущение нереальности происходящего: Кирилл общался со мной как-то слишком обычно. Как будто мы виделись только вчера, словно не было многих лет молчания и предательства, не было дорогих подарков, которые он передавал Наташе за моей спиной, не было другой семьи и других детей… Какой-то сюрреализм, ей-богу.
«Ну а чего я ждала, собственно? Ему этот разговор тоже в тягость, как и мне. А зачем он тогда снял трубку?!» Эти мысли не давали покоя, я обмусоливала их до самого вечера, хотя понимала, что забиваю голову ерундой.
– Привет, мам.
– С днем рождения, солнышко. Люблю тебя, желаю тебе, чтобы ты росла самой счастливой на свете. Обнимаю тебя и очень скучаю. Как ты там?
– У нас все хорошо.
Повисло неловкое молчание, такое же, как несколько минут назад с Кириллом.
– Чем вы там с папой занимаетесь?
– Сейчас пойдем собираться, потом поедем на трассу.
– Не боишься?
– Нет.
– Ну ладно, обнимаю тебя и целую, с днем рождения тебя еще раз.