Исари одним нечеловеческим прыжком преодолел полкомнаты, остановился точно под люстрой. Теперь Амиран смог отчётливо рассмотреть его. Увидеть, как стремительно бледнеет, – нет, выцветает – лицо брата. Как становятся серыми рыжие волосы, а одежду будто присыпает пепел. И только идущая носом кровь не теряет своего живого, алого цвета, подчёркивая жуткую неестественность того, что происходит сейчас с царем.

– Замолчи! – крикнул снова Исари.

Амиран никогда не слышал таких звуков, неистовой, животной яростью вонзающихся в барабанные перепонки. Голос брата звенел, словно отражаясь от стен и осыпаясь осколками льда.

Он не сразу понял, что стоявшая рядом с Иветре большая напольная ваза вдруг покрылась сеткой трещин и, покачнувшись, рассыпалась на миллиарды кусков.

Исари стоял, напряжённо сжимая кулаки, подобравшись, будто готовый к прыжку хищник. Белые глаза на белом лице смотрели пусто и страшно, губы кривились.

– Это мог быть ты, я перемолол бы тебе все кости, – с трудом произнес он и натянуто улыбнулся, словно против своей воли. – Я могу убить тебя. Сейчас или потом. И никто меня не остановит, потому что просто не сможет.

– Убивай, – развел руками Иветре. – Убивай. Убьешь ещё десяток-другой людей, и что потом? Сделать из тебя совершенное оружие могу только я.

Исари сгорбился, добрёл до своего стола, достал из него носовой платок, приложил к носу, запрокинул голову.

– Договорим потом, – махнул рукой Иветре. – Когда ты будешь в силах слушать и говорить. Прислать к тебе лекаря?

– Пришли, – откликнулся Исари. – Пусть возьмет снотворное.

– Что это было, Бездна меня побери? – спросил Амиран, сам себе не веря.

– Это – сила Небесного Всадника, попавшая в не предназначенное для неё человеческое тело, – нервно улыбаясь, ответил Аче. – И только что я нарушил клятву, которую дал учителю. Я сегодня дважды предатель.

Амиран потряс головой, как большая собака, выбравшаяся на сушу из глубокой и быстрой реки.

– Ничего не понимаю, – растерянно произнес он. – Какая сила? Какие Небесные Всадники?

Аче оглянулся, шепнул:

– Ваше высочество, здесь не время и не место!

– Для такого нигде не время и не место, – Амиран ухватил подмастерье за ворот, приподнял над полом и хорошенько встряхнул. Аче не сопротивлялся – повис, как большая кукла. Потерявшие опору ноги зацепили ржавое ведро, опрокинули. На пол посыпались тряпки, какой-то сор.

– Кто ты такой, и кто такой твой учитель? Откуда вы взялись?

– Здесь действительно не стоит говорить об этом. Если бы вы согласились встретиться со мной в городе…

– Пойдём сейчас. Я все равно не успокоюсь, пока не узнаю правду.

– Охрана… – тихо напомнил Аче. – Сейчас уже поздний вечер, и…

– Охрану мы минуем, друг мой и предатель, – хлопнул его по плечу Амиран. – Прошу прощения, дважды предатель – как я мог забыть?

– У вас злой язык, ваше высочество, – пробормотал Аче, опуская голову. – Впрочем, вы имеете право попрекать меня.

Амиран усмехнулся. Какое там право! Он даже не успел разобраться в происходящем. Однако отказать себе в удовольствии уколоть мальчишку не смог.

– Не один ты излазил дворец вдоль и поперек.

Цесаревич оделся поскромнее и вооружился мечом. Затем протянул мнущемуся рядом Аче длинный кинжал в потёртых ножнах, сказал подчеркнуто небрежно:

– Не потеряй. Отцовский.

Аче кивнул, аккуратно приладил ножны к поясу.

Они действительно покинули территорию дворца незамеченными… почти: тонкая паутинка магической охранной сети скользнула по лицам и лопнула, пропуская.

К стене, отделяющей замок от города, решили пробираться через парк, подсвечивая тропинку магическими шарами – простейшим заклинанием, которым владели все жители мира. Далеко не ушли. Шестеро мужчин, вооружённых холодным и огнестрельным оружием, выступили из темноты, окружая юношей, вставших спинами друг к другу. Амиран тихо выругался и достал свой короткий и широкий клинок. Аче последовал его примеру.