На веранде природа порадовала буйством красок, воздух одарил озоном.

– Скоро опять очутитесь там, на своем месте, – улыбнулся сопровождающий и указал вдаль. – Очень не хочется с вами прощаться!

– Приезжайте в гости! – ответил Кирилл.

– Как это в гости?

– Ну, хотите, не в гости. Могу сдать вашим сотрудникам дачу в пригороде. Поживете немного. Час на электричке, и вы в центре.

– Как это «сдать»?

– Просто. За деньги. Как все делают. Я ж обещал начать жить как все.

– Нам?.. то есть мне? – растерялся чиновник.

– Да, и что?..

– Да, но… надо подумать… У нас же нет ваших денег?

– У меня их тоже нет. Заработаете! С вашими-то возможностями!.. Да с моими-то связями, то есть… со связью со мной.

Принесли одежду, в которой Каркушину предстояло депортироваться.

– Странная картина явилась мне во сне, – разоблачаясь от торжественных одежд, рассеянно произнёс начальник Канцелярии своему секретарю; на стене тут же включился экран, транслирующий сновидение. – Огромные рога. Огромные увесистые рога. Обрати внимание, прямо не рога, а лес какой-то, так они разрослись, ещё и продолжают расти. И вдруг, по мере роста, рога стали мякнуть, разжиживаться и превращаться в… обыкновенный человеческий мозг! И лишь множество извилин напоминают о том, чем этот мозг когда-то являлся. Они упрямы. Жизнь, как правило, дает предостережения в качестве образов, один раз и на все случаи жизни. Их задача разобраться и выбрать. Они же в порывах своих упрямых страстей не видят ничего вокруг!

– Они ленивы, – скромно вздохнул секретарь. – Из множества предостережений и знаков не хотят выбирать. Хотят, чтобы на каждый конкретный случай было конкретное предостережение.

– Так не бывает. Во всем должен быть выбор. Беда. А нам после этого расхлебывай, – начальник Канцелярии сокрушенно вздохнул и подошел к окну.

Облачение Каркушина заканчивалось.

– Ботинок из вашего времени наразу не нашлось, – как бы извиняясь, сообщил чиновник Канцелярии и протянул ботинки с длинными носами. – Модель из эпохи Возрождения. Ничего?

– Ничего, сойдет, – снисходительно махнул рукой Каркушин. – Я как худая модель. Подходят разные модели одежды. Только вот жизнь, выступая в качестве модельера, не всегда преподносит лучшие из одежд.

– Преподнесет ещё! – ласково улыбнулся чиновник, неожиданно оскалился и добавил: Да и ещё… Раз уж аварии не случилось, то есть… раз вы останетесь живы… придется вам выбить пару зубов что ли?.. Разумный компромисс между двумя сторонами.

– Валяйте!.. – согласился Кирилл.

– И чтоб кровь была. Крови побольше! – осмелел после такого согласия чиновник.

Кирилл рассматривал свою новую рубашку и ничего не ответил.

– В рубашке родился!.. – ласково заметили сбоку.

– Не забыл про взаимную услугу?.. – напомнил отлученный от дел, вынырнув у Каркушина из-за спины.

– Нет, что вы? У меня, повышенное чувство благодарности к тем, кто хоть в чём-то мне помог. Можно сказать, гипертрофированное чувство!.. Из-за этого я очень выборочно принимаю помощь. Только в крайних случаях.

– Будем надеяться, всё пройдет гладко, – погладив рубашку Кирилла, вздохнул отлученный от дел. – И не ходи ты в этот загс больше… во второй раз…

– Почему?..

Ответ Кирилл не услышал. Послышался звук передаваемых по телевизору новостей, шум волн, спуск воды в унитазе, ещё что-то.

– Очень странная картина явилась мне во сне, – повторил начальник Небесной Канцелярии, отойдя от окна, когда операция по депортации завершилась.

Ретранслятор тут же бросился отматывать назад недавно показанную картину сна. Через помехи мозг в ускоренном темпе вновь стал превращаться в увесистые рога. Но начальник промолчал, и повторять рассказ про сон не стал. Через паузу произнес: