Да, завистников у нашей семьи хватало. Сначала они появились на почве наличия незначительного достатка в нашей семье. Хотя, какой он там? Дедушка с бабушкой переехали жить на дачу с комбинированным, одновременно печным и электрическим отоплением. Это было сделано для освобождения жилой площади как раз под второго внука, каким оказался Тима. Мои папа и мама остались в квартире одни и задались целью когда-нибудь найти возможность улучшить жилищные условия не то себе, не то бабушке с дедушкой. Машины у всех были далеко не новые. А наше еще и кредитная. Ремонт доставшихся в пользование квадратных метров самый простой и далеко не полный. Заграницу мы не выезжали. Да и вообще лишних трат не могли себе позволить. К тому же мои родители жили лишь на свою зарплату.

Второй круг завистников, при продолжении существования первого, образовался на почве опережающего умственного развития моего брата. Мамочки многих малышей из детского сада, открыто или не очень, высказывали друг другу обращения с жалобами на несоответствующего общему уровню развития ребенка у них под носом. Кое-кто из них умудрялся похвалить Тиму маме в лицо, а за ее спиной выливал поток словесной гадости. Благо, что таких было не очень много. Правда к их числу можно отнести и тех, кто прослышал о невероятных ранних успехах моего брата в шахматах, где он легко обыгрывал бывших местных чемпионов, включая самого дедушку.

Третья волна завистников захлестнула нас в то самое время, когда мой брат стал первоклассником на год раньше срока. Ко многим родителям детей, что учились параллельно с Тимой и не хотели видеть кого-либо еще в звездах, кроме своих персональных детей, присоединились некоторые учителя. Это было нам удивительно. Казалось бы, что педагоги должны всячески двигать вперед своего самого талантливого ученика, делать на нем себе имя и заслуги. Однако, на практике все вышло далеко не так. Работать немного активнее, чем нужно, классная руководительница моего брата не желала, а потому получила от него в подарок довольно искусно выполненный, но все же обидный шарж. Это, как потом определили школьные психологи, была Тимина защитная реакция. К этой же волне завистников я бы причислил и тех, чьи дети стали его коллегами в музыкальной школе. Там он то же затмил всех намного раньше срока и выбился в конкуренты явному лидеру, едва не подмяв его под себя. Но, инструмент для расправы, по мнению нашей мамы, был выбран не тот:

– Не скрипка и не рояль!

Четвертую очередь выстроившихся к нашим дверям завистников можно было назвать и огромной волной, и потоком, и бесконечной вереницей, и штормом продолжительного действия. Она была самая многолюдная и длительная по времени. Образовалась она одновременно с началом генерации прибыли моим братом. Даже самые небольшие его первые заработанные деньги отозвались в наши стены громким эхом людской зависти. Для начала, хоть мы это и не особо афишировали, никто не верил, что маленький мальчик из его школы, его дома, его района, способен продавать свои картины за какие-нибудь деньги. Кто-то даже заявил нашей маме, что она обманщица. Но нам было наплевать. Стало вообще не до того. Тима творил. Интерес к его работам рос с каждым днем. Дело шло вперед семимильными шагами.

Наконец, наступили те дни, когда в адрес мамы уже никто не мог сказать прежних обидных слов. Под окнами нашей квартиры часто стали парковаться автомобили престижных марок и высокой стоимости, на которых приезжали к нам заказчики картин. Появлялись среди них и те, кого привозили персональные водители, подолгу потом курившие в нашем дворе. Спрятать это от людей, от посторонних глаз было никак нельзя. Пришло время, и мой папа сам распахнул изнутри дверь новой машины, час назад покинувшей павильон автосалона. Затем то же самое проделал дедушка. Вслед за этим в нашей семье появились новые шубы, куртки, шапки, сапоги, часы, телефоны, ювелирные украшения. Лоск и роскошь было уже не спрятать. Мы узнали о существовании в нашем городе клубов и ресторанов, причем не самого низкого ценового сегмента. В лексиконе появились такие слова, как бутик, массаж, салон, ресепшен, прием, бенефис. Наш кругозор расширился.