Как только он замолчал, бабушка зарыдала в голос. Она закрыла лицо руками и уткнулась в собственную шапку. Плечи и спина ее сильно дергались в такт плачу. Она по-настоящему громко плакала и выла, и я такого от нее за всю жизнь еще не видел.

– Что ты как по покойнику! – громко произнес дедушка, адресуя ей свои слова.

Эта фраза неожиданно дала мне понять, что брат жив. В какой-то момент я просто не понял, что этот факт имеет значение, и я никак его не уточнил. Возможно по растерянности, неопытности, малому своему возрасту. А первоначальный вид бабушки вполне мог дать мне информацию о самом худшем, что могло произойти в нашей семье.

Я перевел взгляд на деда. Хотел задать ему какой-нибудь уточняющий вопрос, но у меня ничего не получалось. Нужно было говорить, вытягивать из него подробности, но я не мог этого сделать. Язык не поворачивался, воздух не поступал к горлу. Меня что-то сдавливало изнутри. Наконец, бросив на меня взгляд, дед сам, видимо, все понял, увидел в моих глазах недосказанность, отсутствие ответов на многие вопросы. Через какое-то время он все же обрисовал несколькими предложениями общую картину произошедшего.

Из всего им поведанного выходило, что стоящая возле нашего дома старая кирпичная и давно выведенная из эксплуатации трансформаторная будка использовалась не совсем по назначению. Ее когда-то собирались снести, но так ничего и не сделали. А с тех пор, как с ее крыши были срезаны последние подводящие провода и сняты предупреждающие таблички, к ее стене со стороны въезда во двор, коммунальные службы начали сгребать снег. Это было им удобно. Куча со временем образовывалась огромная. Видно ее было отовсюду. А самое главное заключалось в том, что она совершенно в этом месте никому не мешала. Детская площадка находилась с другой от нее стороны. Стоянки машин задеты не были. Проход людям она не перекрывала. Даже создаваемая каждый год из этой снежной кучи пологая горка для катания на санках, была как на своем месте. Детвора испытывала восторг. Взрослые были довольны тем, что идти далеко не нужно. Двадцать метров скользкой поверхности находились прямо во дворе. Радость, да и только! Даже коммунальные службы создавали новые навалы снега так, чтобы и горка, в конечном итоге получалась, и еще место для новых подвозов оставалось. Так было и в этот раз.

Перед новым годом снег свалили, как обычно, в одну огромную кучу. По ней с одной стороны ребята вроде моего брата карабкались на крышу трансформаторной будки. Потом они прыгали, кувыркаясь, назад в сугроб. С криком и потоком радости выбирались из него, освобождая место следующему ныряльщику. И все это продолжалось по кругу. Поднялся на крышу, подбежал на край и, не останавливаясь, бросился вниз. Выбрался и на второй круг. Так, пока не надоест.

На каком-то этапе сбой случился именно с моим братом. Он завершил очередной заход неудачным падением. Со слов дедушки окончательная версия случившегося еще не сформировалась. Тима либо ударился о какой-то предмет, либо просто неудачно упал, повредив себе что-то. Дедушка еще упомянул о приходе участкового полицейского, который пытался выяснить возможность воздействия на тело моего брата кого-то третьего. Будто его специально толкнули или ударили. Он задавал вопросы о друзьях, увлечениях, конфликтах в школе и на улице. Взял номера телефонов нескольких ребят из тех, кто гулял с Тимой днем во дворе.

– Папа и мама в больнице, – произнес дедушка, так и не услышав от меня ни одного вопроса.

Все было ясно. Так же как и не все. Услышанный мною рассказ выглядел полным, но вопросов оставалось еще много. Стало понятно, что мне никто не звонил лишь потому, что было просто не до меня. После сообщения соседа о бессознательно лежащем моем брате на лестнице, папа внес его в квартиру и уложил на диван. Вызвали «скорую» и попытались хоть как-то самостоятельно привести Тиму в чувство. Для этого использовали возможные лекарства из нашей домашней аптечки. Приехавшие врачи сочли нужным увезти моего брата сразу в больницу. С ним отправились папа и мама. Дедушка и бабушка поехали следом. Пока я наслаждался игрой, пил газировку и ел пиццу, травя разговоры с другом на ерундовые темы, вся моя семья боролась за жизнь и здоровье моего брата.