– Да, сынок.

– Я давно тебя не видел, сынок.

– Я тебя тоже, батя… Теперь мы вдвоем.

– Вдвоем?.. А мама?

– Мама? – переспросил Баринов, отложил меню. – Мамы, Кеша, нет.

– Мамы нет?.. А где она?

– Будем считать, уехала.

– Куда?

– Откуда не возвращаются.

– Ты ее видел?

– Нет, не видел. Сходим на могилку, увидим.

Отец смотрел на сына длинно и неподвижно, из глаза выкатилась слеза, медленно и извилисто поползла по щеке.

– Нина… умерла?

– Да, Нина умерла.

– А почему мы не дома?

– Позавтракаем и пойдем домой.

Подошла официантка, Егор молча ткнул в меню на выбранные блюда, повернулся к отцу. Тот вытер рукавом мокрые щеки, неожиданно спросил:

– А я… где я был все это время?

– В санатории, – усмехнулся сын.

– Отдыхал?

– Можно и так сказать.

– А ты?

– Тоже в санатории. Но в другом.

Официантка поставила перед ними тарелки с горячим дымящимся супом, спросила:

– Второе через сколько?

– Скажу. – Баринов взглянул на грязные руки, поднялся, предупредил отца: – Сейчас приду.

Пересек зал, нашел туалетную комнату, отрегулировал воду в кране, стал с удовольствием умываться под тугой струей. Оторвал приличный кусман туалетной бумаги, вытер лицо, пригладил перед зеркалом волосы, покинул комнату.

Вернулся к столику, Кеши на месте не было.

Баринов метнулся к официанте, маячившей на кухне:

– Тут отец был… старик… не видала, куда ушел?

– Ну ушел, – пожала та плечами. – На улицу, кажись, ушел.

– Когда?

– Да только вот.

Егор кинул на стол какие-то деньги, сгреб рюкзак и опрометью кинулся на выход.

Кеша не шел, почти бежал по улице. Ноги плохо слушались, попадали в выбоины, налетали на бордюры, цеплялись друг за дружку. От сбившегося дыхания приходилось иногда останавливаться, делать передышку, присаживаясь на первую попавшуюся скамейку или опираясь о дерево.

Он хорошо ориентировался в улицах, нагловато, без всякой осторожности перебегал улицы, подчас едва не попадая под колеса несущихся автомобилей, но уворачивался и спешил дальше.

Свой дом он нашел легко. Подошел к калитке, тронул, она поддалась. Во дворе коротко огляделся и быстро направился к веранде.

– Эй, дед! – послышался окрик охранника Сергея. – Далеко засобирался?

Кеша остановился, с искренним удивлением уставившись на него.

– Заблудился или потерял чего? – подошел поближе охранник.

– А вы кто? – спросил Кеша, высокомерно глядя на него.

– Вот те гля!.. Сам-то чего тут делаешь?

– Живу.

– Не понял?

– Иннокентий Михайлович Баринов!

– Ну и что из этого?

– Отойдите… Дайте пройти.

Старик шагнул дальше, Сергей перехватил его.

– Дед, ты чего?.. Совсем с катушек?

– Это мой дом, молодой человек, – внятно и определенно произнес Кеша. – А вы непозволительно со мной разговариваете.

– Хватит шутить, придурок. Катись откуда явился!..

– Сейчас же позовите Нину Георгиевну!

– Какую еще Нину Георгиевну?

– Мою супругу.

– Нет тут никакой Нины Георгиевны.

Охранник схватил Кешу за руку, тот резко оттолкнул его:

– Не сметь касаться!

– Чего-о?

– Это мой дом! Я здесь живу! А вы убирайтесь вон!

Охранник схватил незваного гостя за плечи, развернул, принялся толкать к калитке.

– Давай, двинутый, дуй!

– Кто двинутый? – вдруг обозлился Кеша и свирепо ринулся на него. – Как вы смеете?.. Мой сын сейчас разберется с вами!

Завязалась короткая неравная потасовка, которую прервал голос Натальи Петровны с веранды:

– Сергей, что происходит?

– Да вот приперся дедуган, – со смехом ответил Сергей. – Говорит, домой явился.

– Кто такой?

– Без понятия, Наталья Петровна.

– Отпусти, пусть пройдет.

– Так ведь?..

– Отпусти!

Охранник отпустил старика, тот поправил одежду, одернул пиджак, с негодованием бросил:

– Сам двинутый! – И направился к веранде.