Улыбаясь, он с наслаждением втянул воздух – и тотчас насторожился. Что-то было не так, лишнее. Зря все-таки амбразуру заделал, куда светлее было. Он чиркнул спичкой, сделал шаг вниз, второй – и тут неожиданно нога его провалилась во что-то упругое. Огромная черная туша, утробно взревев, выросла под потолок и ринулась на него!
Оглушительно заверещав, он бросился наутек.
…Опомнился уже у самой железной дороги. От бешеного бега сердце выпрыгивало, ватные ноги подгибались, стертые пятки гудели, голова раскалывалась, болело натруженное ором горло.
«Спокойно. Спокойно. Не хватало свихнуться. Это собака или другой какой зверь».
Машинально похлопал себя по бокам – и ужаснулся. Обе руки свободны! Где же добыча?! По карманам пошарил – вновь ничего. Хорошо бы вернуться, поискать пропажу, но он и думать об этом не хотел.
«Какая глупость! Так, спокойно… это не улики, не следы, это просто случайность, пустяк…»
Единственное, что надо делать, – уходить лесом.
Взбираясь вверх по насыпи, он принял решение: надо на какое-то время залечь на дно. Все три пробы прошли шикарно, и, когда все утихомирится, можно будет пойти дальше, решиться наконец… Он сглотнул, в животе стало тягостно-сладко.
«Все, все потом, сначала окопаться и понаблюдать. Пусть помаются, помечутся, убедятся в своей глупости и ничтожности, не то и рукой махнут – пропал и пропал. А со стороны понаблюдать будет интересно и полезно… с безопасной стороны».
И уже потом решаться на что посерьезнее, пора уж, не маленький.
Глава 1
Огромный лесопарк тянется от Бульварного кольца на окраины и далее, за пределы столицы. В нем легко заплутать даже недалеко от метро или от железнодорожных платформ, ведь помимо просек и аллей, уже нанесенных на планы, натоптано много потаенных дорожек. Какие-то известны лишь зверям, какие-то – местным завсегдатаям, иные – никому. С наступлением темноты чужак сориентироваться на них не сможет.
Несчастный мальчишка, утащив труп с места обнаружения, обязательно затруднил бы поиски. Но и. о. начальника опергруппы, лейтенант Введенская, знала, где искать, ведь она уже тут бывала.
Лишь для порядка и перестраховки попросила проводника пустить собаку – та и привела на место, к скамейке неподалеку от Чертова пруда.
– Здесь.
– Точно ли?
Проводник, старшина Кашин, вежливо напомнил:
– Анчар никогда не ошибается.
Катерина поняла, что, усомнившись в гении овчарки, немало потеряла в глазах ее проводника.
А плевать. Надоело. Она не собиралась никем руководить, она даже не должна была дежурить сегодня, собиралась посидеть наконец с сыном, напиться чаю и вовремя лечь спать. Но капитан Волин, Виктор Михайлович, ее непосредственное руководство, жестко ее подвел, угодив в больницу с язвой.
Расхваленное же пополнение – все эти вчерашние фронтовики из оперативно-разыскных мероприятий могли изобразить лишь общегородскую тревогу или силовое задержание со стрельбой. И, поскольку все это сейчас было не нужно, Екатерина Сергеевна была выдернута по тревоге и тотчас назначена исполняющей обязанности, иначе говоря, ответственной за любой промах.
Впрочем, сегодня можно было плакать не так громко: помимо желторотиков, в группе были три настоящих зубра. Опытнейший, въедливый, как щелочь, и такой же ядовитый судмедэксперт Симак, уже упомянутый старшина Кашин, бывший пограничник, позже «волкодав», и, конечно, тот самый сварливый Анчар, престарелый, довольно уродливый и тощий овчар аж из самого Берлина.
С последним мог договориться лишь проводник Кашин. Характер у пса нордический, то есть высокомерно-сдержанный, если что не по нему – флегматичный. Но он в самом деле никогда не ошибался. А так, по совести, – просто ворчун, зануда и задавака! Даже лишенный дара речи, он умудрялся показывать, что из всего кагала работает только он (изредка помогает Кашин). Прочие же бьют баклуши, путаются под лапами и даром едят кашу.