- Привет, - широко улыбаясь и снимая солнечные очки, поздоровался Богдан, когда я только показалась в проеме открытой двери.

- Привет, - отозвалась я, тоже улыбнувшись.

- Как самочувствие?

- Нормально, - ответила я и хотела нахмуриться, уловив в его вопросе ехидные нотки... Ладно, он имеет право на ехидство. Это же я вчера шла по Риму босиком.

- Готова?

- Да, - кивнула я. Богдан шагнул ко мне и забрал из моих рук сумку. Открыл багажник, убрал в него вещи, а потом по-джентельменски помог мне устроиться в салоне автомобиля. И сел сам.

- Ну что, Маруся, едем на дегустацию? - поинтересовался он и, надев очки, завел мотор. Я повернулась к Богдану и робко спросила:

- А может, без нее обойдемся, просто посмотрим?

- Это кощунство и неуважение к хозяину, - хмыкнул мой водитель. - Там все приготовили. Ждут важных гостей. Обещаю тебе незабываемый вечер и ночь.

- Ночь? - пискнула я и, клянусь, готова была уже открыть дверь машины и выскочить из нее на полном ходу.

- Да, ночь, - ответил Богдан невозмутимым голосом. - Я же не сяду за руль после дегустации... Ты против, Марусь? Или боишься чего?

Он повернулся ко мне с улыбкой. Жаль, через темное стекло солнечных очков нельзя разглядеть его глаз.

Вот как так? Про ночевку вчера ничего сказано не было. Я-то думала, что к вечеру мы уже вернемся. А оказывается... Богдан все это специально спланировал, чтобы провести ночь со мной? Эх, мама, как всегда, была права. Мужчинам от нас нужно только одно.

Ну нет! Не хочется думать о Богдане плохо. За эти сутки, что мы знакомы, он сделал для меня только хорошее, и ничего плохого. Хотя мог бы. Вот вчера, например.

А что, собственно, ему помешает сделать это плохое сегодня?

- Ничего я не боюсь, - ответила я. Но ответила так, что было понятно обратное и мне, и Богдану. Он даже хохотнул, правда, пытаясь сделать это тихо. Я не сказала бы, что боялась, больше не доверяла.

- Не переживай, малышка. Тебе действительно нечего бояться.

Малышка? Он назвал меня малышкой? Ко мне все всегда обращались только по имени. Даже Васенька не позволял себе никаких там котят, рыбок, зайчиков и прочей фауны... А тут малышка! Да почему малышка-то? Я кажусь ему маленькой? Внешне? Или по поведению?

Я уставилась на Богдана.

- Можешь не называть меня так? - аккуратно попросила я.

- Как?

- Малышкой.

Богдан усмехнулся, крутанул рулем на очередном повороте и поинтересовался:

- Тебе не нравится?

- У меня есть имя, - ответила я на выдохе. - Зови лучше как раньше, Марусей. Я привыкла.

Богдан бездумно кивнул, а потом с удивлением предположил:

- Я не один такой, кто называл тебя Марусей?

- Меня почему-то всю жизнь все зовут именно так, - с грустью ответила я. И вдруг задумалась.

А ведь правда, меня все с детства кличут исключительно Марусей. И мама, и Васенька так звал, и Лизка... Даже новые знакомые начинают называть так, хотя я всегда представляюсь Марией. Вот почему интересно? Почему не Маша, не Машенька, не Машка, в конце концов?

- Расслабься, Марусь, а то губы поджала, брови нахмурила, - усмехнулся Богдан. – О чем задумалась? Я не собираюсь тебя продавать в сексуальное рабство или на органы, просто хочу показать Италию.

- Почему? – вырвалось у меня.

Ну а что? Вполне закономерный вопрос. Почему он собрался показывать страну почти незнакомому человеку, если у него здесь должно быть много знакомых и друзей.

- Я не преследую какие-то определенные цели, если ты это имеешь в виду, - он говорил ровно, но я почему-то все равно почувствовала себя виноватой. – Ты интересная и нравишься мне.

Мои щеки начали гореть. Вот и приехали! А я уже думала, что он действительно хороший парень – нет, все оказалось до невозможности банально.