Успокойся, зайка. Все будет хорошо

Но я не спрашиваю Макса ни о чем. Не хочу слышать его голос. Я его из своей головы гнала всеми способами!

Машина замедляется, плавно останавливается.

Я не двигаюсь.

Максим выходит первым, обходит машину, открывает мне дверь.

Молчит. Ждет.

Я не смотрю на него.

Не могу.

Я делаю вдох, но… когда ноги касаются земли…Каблук подворачивается. Ту же ногу, что я подвернула в Китае.

Глупо. Абсурдно. Будто кто-то сверху решил издеваться.

Я теряю равновесие, корпус резко подаётся вперёд, и в голове вспыхивает единственная мысль — чёрт, только не это!

Я беременна, мне нельзя падать, нельзя, нельзя!

Рефлекторно тянусь за дверцу, но не успеваю ухватиться, пальцы скользят по металлу.

Его руки ловят меня. Крепко. Уверенно.

Грудь прижимается к его груди, дыхание замирает, и на несколько секунд время останавливается.

Тепло его тела пробирается сквозь распахнутые полы пальто, его сильные руки держат меня так, будто я всё ещё принадлежу ему.

Я чувствую его запах — знакомый, родной, с лёгким оттенком свежести и терпкости, запах, который я знала двадцать лет, который остался в моих снах, даже когда я бежала от него.

Слишком близко.

Слишком… по-настоящему.

Он не спешит отпускать, и я чувствую, как бешено колотится моё сердце, как ребёнок внутри замирает, будто тоже ощущает эту близость.

— Осторожнее, — его голос низкий, чуть охрипший, и в нём звучит что-то, чего я не хочу слышать.

Он говорит это так, будто ему не всё равно.

Я быстро моргаю, приходя в себя, пытаюсь вырваться из этого тепла, из этой ловушки его рук.

— Отпусти, — мой голос звучит не так твёрдо, как хотелось бы, дрожит, выдаёт меня.

На секунду он замирает, и я чувствую, как его пальцы чуть сжимают мои плечи, будто он не хочет отпускать.

Но затем он отпускает.

Я резко выпрямляюсь, отстраняюсь, делаю шажок в сторону …

И тут же резкая боль вспыхивает в подвернутой ноге — пронзает от лодыжки до колена, острая, горячая, как будто кость трещит под кожей.

Я сжимаю губы, чтобы не вскрикнуть, но невольно хватаюсь за дверцу машины, дыхание сбивается, лицо искажается.

Нога пульсирует, боль отдаётся в спину, и я понимаю — она не просто подвернулась, она снова вывихнута, как тогда.

Черт, черт…

Максим не двигается, но я вижу, как его взгляд темнеет, брови сдвигаются, он замечает мою хромоту, видит, как я цепляюсь за машину, как стараюсь не показать слабость.

— В больницу поехали, — говорит он, голос твёрдый, но с ноткой тревоги.

Я качаю головой, сжимаю зубы.

— Нет, — выдавливаю я. — Не надо.

Он смотрит на меня, глаза сужаются, и вдруг шагает ближе, хватает меня за локоть.

— Садись, — говорит он, не слушая возражений.

Я пытаюсь вырваться, но он сильнее, без разрешения подхватывает меня, почти заталкивает в машину. Я падаю на сиденье, боль в ноге вспыхивает ярче.

— Максим, я сказала, нет! — кричу я, но он уже захлопывает дверь, садится за руль, заводит мотор.

— Ты что, как маленькая? — бросает он, резко, с раздражением. — Повредила ногу — значит, нужно к врачу. Гордость свою засунь поглубже, Вика.

Я задыхаюсь от гнева, от боли, от его слов, хочу сбежать, но не могу. Он снова решает за меня.

Девочки, спасибо, что шагнули вместе со мной в продолжение истории семьи Волковых. Я обещаю вам проды 4-5 раз в неделю, как всегда в районе полуночи по Мск. Будут и марафоны прод, но тут все зависит от вас и вашей активности. Комментарии всегда мотивируют! Ваша поддержка чувствуется на расстоянии. Ну, что погнали? И не забудьте прожамкать звездочки и подписаться на меня.

4. Глава 4.

Вика.

Я задыхаюсь от гнева, боли и этого проклятого чувства беспомощности, что сжимает горло. Нога пульсирует тупой, ноющей болью, отдаёт в лодыжку, и я проклинаю свою неуклюжесть.